Дженис устремила на молодого человека взгляд.
– Он этого не делал, Гарт.
– Ты просто упрямишься. У тебя нет доказательств.
– А вот и есть. Ты просто не слушаешь. А я хочу, чтобы ты послушал.
– Ну ладно, говори.
Она оперлась локтем на колено, положила подбородок на руку и взглянула на Гарта.
– Мистер Харш приехал сюда пять лет назад. То есть прошло больше пяти лет с тех пор, как погибли его жена и дочь. Достаточно времени, чтобы покончить с собой. Нацисты отняли у него все. У мистера Харша не осталось ничего, кроме разума, – тут-то они ничего не смогли поделать. Если он не лишился рассудка пять лет назад, почему вдруг сломался сейчас? Не знаю, насколько страшной была трагедия, но за пять лет боль наверняка утихла. Мистер Харш сказал в последний день, что первое время продолжал жить, потому что хотел возмездия. Он думал, что изобретение поможет ему отомстить.
– Харшит, да.
Лицо Дженис изменилось.
– Ты знаешь?
– Да. Потому-то я и приехал. Только никому не говори, Джен.
Она вновь густо покраснела, кивнула и продолжила рассказ:
– Мистер Харш сказал, что теперь все прошло. Он утверждал, что жажда мести несвойственна цивилизованному человеку. Мистер Харш лишь хотел прекратить те ужасы, которые сейчас происходят, и дать людям свободу. Он собирался сотрудничать с мистером Мэдоком и спросил, буду ли я ему помогать. Сам посуди, это не похоже на слова человека, который потерял опору. Ничего подобного, я прожила с ним в одном доме целый год. Мистер Харш был мягким, деликатным, очень терпеливым. Он всегда думал о других. Он не стал бы договариваться о встрече с… – Она вдруг замолчала.
Гарт произнес имя, которое опустила Дженис.
– С сэром Джорджем Рэндалом.
– Ты и это знаешь?
– Я здесь от его имени, но, пожалуйста, держи это в тайне. Продолжай.
– Я хотела сказать, что он не стал бы договариваться о встрече, если собирался нарушить слово. Я уверена.
Гарт откинулся назад и посмотрел на нее. Несомненно, девушка искренне верила в то, что говорила. Глаза, губы, румянец на щеках Дженис гласили об абсолютной убежденности. Сам Гарт если и не уверился, то впечатлился. Этого оказалось достаточно, чтобы придать чуть больше значения таким вещам, как два осколка стекла и ключ. Он сказал:
– Ну ладно, я тебя выслушал. Теперь моя очередь. Я хочу, чтобы ты ответила на несколько вопросов. Согласна?
– Если смогу.
– Ты считаешь, что Майкла Харша убили?
Она сцепила руки, точь-в-точь как в детстве. Краска сбежала с ее лица.
