Тут же всплыли скомканные воспоминания от вчерашнего вечера, и то, что я в момент пробуждения принял за остатки сна, оказалось реальностью. Посмотрев на лица друзей, я понял, что они, похоже, тоже спросонья приняли вчерашнее за ночной кошмар. А теперь вот дошло до них, что все взаправду, и на лица вернулось напряженно-хмурое выражение.
Леха делал зарядку, интенсивно размахивая руками, Семен зачем-то вытащил мобильный, а Ванька, конечно же, закурил.
Где-то в конце улицы закричал петух, ему вторил громкий лай — странно, что собаки не оповестили хозяев о нашем приезде еще вечером, они в деревнях обычно жутко подозрительные. Ветер со скрипом качнул калитку того самого дома, из которого нас внимательно разглядывали, и с молодецким задором понесся дальше, довольный ранней побудкой.
— Что делать-то будем? — вопросил Семен, заложив руки за голову.
— Думать, — внезапно ответил Леха совершенно нормальным голосом, не имеющим ничего общего со вчерашним хныканьем. — Ну, в сторону дома мы уже точно не поедем. Можно прямо сейчас подорваться и дальше двинуть, только, может, лучше у местных разведаем, что стряслось? Тут у них телевизоры есть, или радио хотя бы.
— Я на это и рассчитывал, — согласился я. — Только дадим им проснуться, а сами пока посидим потише. Можно еще вздремнуть, а лучше поесть.
— Только бы местные нас вилами не погнали, сами, небось, все перепуганные сидят, нахохлились.
Два с небольшим часа мы проторчали в машине, изо всех сил растягивая завалявшуюся под передним сиденьем пачку чипсов и две упаковки лапши быстрого приготовления, которую тоже грызли всухомятку в лучших традициях студентов техникума или таджикских рабочих.
Мобильный интернет снова начал чудить — сигнал но был, то пропадал, так что никаких новостей нам почитать не удалось. Мы все извелись от нетерпения, когда Ванька заметил в одном из огородов движение, и, решив, что час настал, рассредоточились по деревне. Мне достались три ближайших дома. Как я и предполагал, моему появлению никто особо не радовался и даже необорот.
В первом доме попытки контакта просто проигнорировали, зато из второго, стоило мне постучать в дверь, донесся отчаянный мат. Общий смысл эмоционального монолога сводился к тому, что мне следует срочно отойти от двери, а лучше и вовсе уехать из деревни, пока со мной и моими товарищами не приключилось чего нехорошего. Я покосился на здоровенного, похожего на волка пса с внимательным тяжелым взглядом, прикованного к будке чуть ли не якорной цепью, и решил даже не пытаться, тем более что этот монстр с первой секунды смотрел на меня, плотоядно облизываясь. Такой так просто гавкать не будет, просто клацнет челюстями — и нет человека.
