Замыкал процессию экипаж. Ник сидел рядом с кучером, а трое его друзей – в салоне, и все зорко следили за пленниками, которым пришлось идти пешком.
Через какое-то время они вошли в город, но время было столь раннее, что они не привлекли к себе внимания, тем более что Ник выбирал маршрут по задворкам. В конце концов они добрались до северо-западного района города, где неподалеку от гостиницы «Националь» находится главное полицейское управление.
В управлении Ник и майор закрылись в кабинете последнего, и там барона Мацусими подвергли допросу, который в Нью-Йорке назвали бы допросом третьей степени.
Допрос вели с пристрастием, и барон, полагавший, что ему предстоит поплатиться жизнью за то, что он ослушался приказа и остался в стране, был до того испуган, что рассказал все, что хотел от него услышать сыщик, после того как ему пообещали сохранить жизнь.
Но свободы ему никто не обещал.
Ник предпочел бы, чтобы сам президент в своей неподражаемой манере отпустил главаря шпионов, если у него будет такое желание.
Мацусими рассказал все, что знал. Он выдал всю шпионскую сеть и поведал о том, как он создавал ее в разных уголках страны. В Сан-Франциско существовало отделение, насчитывавшее несколько сотен человек, которым руководил один из помощников Мацусими. Были отделения и в других городах. Он назвал явки, пароли и даже посоветовал, как лучше изловить шпионов.
И еще он признался – и это было самое главное, – что правительство его страны не имеет никакого отношения к его деятельности и что задумали и организовали все это определенные политические силы, противостоящие официальным властям и мечтающие устроить государственный переворот.
Была половина одиннадцатого утра, когда Ник привез Мацусими в закрытом экипаже в Белый дом. Он заранее передал президенту кодовое слово и был уверен, что тот примет его безотлагательно.
Президент, как и в прошлый раз, встретил их у дверей своего кабинета и сначала пропустил их, а потом вошел сам.
Великий человек улыбнулся и кивнул сыщику, но обратился сначала к пленнику.
– Вы ослушались моего приказа покинуть страну, барон, – холодно произнес он.
И каким же ледяным тоном он умеет говорить! В таких случаях от одного его голоса пробирает мороз.
Мацусими ничего на это не сказал.
– Что мне теперь с вами делать? – помолчав, продолжил президент.
– Умоляю вас, сэр, позвольте мне убить себя! – взмолился японец, снова обретя голос.
– Нет, этого я не сделаю. Мистер Картер, – он повернулся к сыщику, – как мне поступить с этим человеком?
