– но только что получил от него открытку: «уезжаю в Брюссель на три дня читать лекцию о Стравинском в Cercle litteraire».
>[2] Когда он едет – сегодня или завтра, не знаю. Если завтра, он пойдет в концерт, если сегодня уехал, значит в концерте не будет. И из наших никто, увы! пойти не может!
Я, кажется, писал Вам, что Наташа заболела свинкой. От нее свинка перешла к А<нне> Е<леазаровне>, а потом к Тане. Мне пришлось уйти из дому (к сестре), т. к. комната, в которой помещалась Таня, не отопляется. А когда Наташа немного оправилась – я ее поместил тоже на время к Плехановым >[3]. Так как сейчас А<нна> Е<леазаровна> и Таня еще больны, я, по-прежнему, по вечерам принужден сидеть или, вернее, быть дома, и никому, таким образом, никак в концерт не попасть. Отдам билеты племянникам и племянницам. Жалко, что не удалось послушать Плевицкую: очень хотелось. И тоже жалко, если Шлецер не побывает в ее концерте. Хотя, я думаю, концерт пройдет с успехом: сейчас здесь много русских и русское в моде у французов. Вероятно, и второй концерт состоится.
12/III Начал письмо вчера, кончаю сегодня. Вчера в концерт Пле-вицкой пошли мой beau-frere и племянница. >[4] Успех, по их рассказам, огромный. Зал был полон, так что уже решено, что и второй концерт состоится. Ко 2-му, верно, и Шлецер вернется и, конечно, пойдет ее послушать. Может быть, он и вчера был, но мои его не видели, т. к. народу было слишком много. Так или иначе – концерт прошел превосходно. Учитывая , как в Париже прошло – уж ей откроется путь в Англию а, может, и в Америку – последняя цель всех русских в наше время.
Вы спрашиваете, над чем я работаю: написал вчерне все то же предисловие, о котором мы с Вами столько говорили уже. Но с тех пор как у нас пошли болезни, пришлось работу прервать, т. к. я живу сейчас у сестры, книг у меня с собой нет и т. д. Но думаю, что дней через 8, 10 можно будет вернуться домой – и тогда опять начну работать.
Маркан >[5] – сейчас в Париже, но я еще его не видел. Он пришел на rue Sarasate, когда я был у сестры, потом пришел к сестре, когда я был у своих (приходится к ним ходить, т. к. и А<нна> Е<леазаровна> и Таня не выходят), и мы так до сих пор не могли встретиться.
Фамилия переводчика моего английского – Кателянский >[6], а кто издал в Америке его перевод – еще не знаю: как узнаю, напишу.
У Ремизова на 4 апреля назначен его вечер. >[7] Если сойдет хорошо, это будет для него большая поддержка. Вообще говоря, мне кажется, что к осени его положение улучшится, т. к. уже и теперь французы им заинтересовались и начали переводить его. Только бы он как-нибудь до осени просуществовал.
