Предупреждение сына Тимофей воспринял не открывая глаз.
Шум Москвы всё же заставил кота не только открыть глаза, но и привстать и, упёршись передними лапами в дверцу, позволить себе понаблюдать за утренним бытом города. От Москвы за летние месяцы он отвык. Но прежние его возвращения в город были спокойными. Однако сегодня виды за окном (а он ещё и принюхивался к заоконью) заставили его нервничать. Видно было, что нынче городские улицы и всё, что на них, были ему неприятны. Страншые машины с палками-пушками на мордах и на зловещих лапах-гусеницах его пугали. И люди повсюду были мрачны и неизбежно серы. Тимофей отскочил от дверцы и улёгся, прижавшись ко мне.
31
Жили мы в центре, в Газетном, между Телеграфом и Консерваторией, но почему-то многие наши районные службы (военкомат, собес, налоговые и пр.) размещались на другом боку Москвы – на Красной Пресне. Там в каких-то пресненских переулках, к востоку от Москвы-реки, и следовало искать Нотариальную контору. Переулки там из пятиэтажных домов серого кирпича, неотличимых друг от друга, как ровные листья подорожника, то теряли свои имена и жили без настенных указателей, то утыкались в безнадёжье бетонных промышленных заборов. И всё же дом с меленькой вывеской «Нотариальная контора» после поисковых петель был найден. Нотариусам в нём был отведён нижний этаж. При здании был двор без ухоженных тропинок, вообще – без тропинок, заросший сорняками. Причём, сорняками вовсе не из травянистых, а кустарниками и тонкоствольными деревьями неизвестных мне пород. Таких запущенных дворов в Москве было много. Удивил меня лишь свисавший с третьего этажа флигеля (метрах в тридцати от фасадного дома) мокрый полотняный транспарант с портретом на два этажа Геннадия Ивановича Янаева.
– Надо же! – удивился я. – Янаев! Гена!
– Ты его знаешь? – посмотрел на меня сын.
– Знаю, – мрачно произнес я. – Когда только успели изготовить?
– Делов-то! – сказал сын. – Типографии сейчас в простое. Запреты. Это мамаша как-то сумела напечатать тираж своего журнала и вывести его в газетные киоски. Ну ладно, мне надо поспешать по делам.
И тут же к исполнению обязанностей был призван кот Тимофей.
То есть сын осторожно приоткрыл дверцу автомобиля, так, чтобы Тимофей не смог выпрыгнуть и удрать, и произнёс слова наставления:
– Тимофей, ты видел танки? Если ты удерёшь и пойдёшь гулять по Москве, попадёшь под их гусеницы, а это даже не овчарки, или тебя пристрелят из пушки. Выходи, облегчись и возвращайся к автомобилю.
