— Кто это? — Найз вопросительно глянул на Тигра, остановившегося в стороне.
— Королевский алхимик. Тот, который не сбежал. Вернее, сбежал, но недалеко.
— Алхимик?!.. — благоговение в голосе мальчишки можно было черпать ведрами. Так вот они какие, таинственные повелители фейерверков на Цветочном холме, авторы прочих чудес, самых невероятных, превзойти которые могла разве одна лишь магия!
— Убитого в балахоне видел? Его сын, — продолжал тем временем гардекор.
— Отец Белки? — спохватился Найз.
Фалько криво усмехнулся:
— Единственный, кто сопротивлялся. Похоже, у барзоанцев приказ сразу отсеивать буйных, чтобы дальше не было проблем.
— А… а… — Найз хотел что-то спросить, но какая-то мысль, зудя в подсознании, не давала сосредоточиться.
— «А какого Долдыка кривозубого я вылез, отчего мы потеряли кучу времени», ты хотел поинтересоваться? — сухо подсказал Фалько.
Мальчик опустил глаза.
— Нет… да… я хотел… то есть не хотел… оно само меня дернуло… я не понял… я не нарочно… я… я…
— Ты забыл сказать «Я больше не буду», — напомнил гардекор.
Мальчик опустил голову, закусил губу и, исподлобья глядя на него, выдавил:
— Буду.
Тигр быстро закрыл глаза и отвернулся. Плечи его странно задрожали. Если бы не обстоятельства, Найз подумал бы, что он смеялся, но ничего смешного они не встречали уже много часов. Означало ли это, что гардекор плакал?..
— Ладно, забыли, — не давая мысли развиться, тот обернулся и коротко махнул рукой. Лицо его было преувеличенно нейтрально, хотя уголки губ то и дело подозрительно кривились. — Время теряем. Пойдем.
И тут Найз понял, что не давало ему покоя.
— Тигр? — неуверенно прошептал он. — Отчего… Я думал… ты будешь… вы… биться с ними один на один… как настоящий герой?
Фалько остановился и глянул на мальчишку — неожиданно серьезно.
— Запомни, парень. Настоящий живой герой лучше настоящего мертвого героя. А еще настоящий живой герой умеет считать до четырех и знает, что один на один и четверо на одного — не одно и то же. Особенно когда у этого героя есть задачи поважнее, чем выпендриваться перед всякой мелюзгой.
И пока ошарашенный Найз раздумывал, обидеться ли на последнюю фразу или принять как должное, гардекор, шкодно подмигнув, взял его за плечо и повлек к лодкам.
Надтреснутый, но всё еще сильный старческий голос прозвучал у них за спинами неожиданно:
— Постойте!
Гардекор обернулся.
— Куда бы вы не плыли… возьмите нас. Пожалуйста. Ради Белки… Если места мало, меня оставьте — ее спасите! Тут происходит что-то… какая-то мерзость в воздухе… Даже высказать не могу… — старик приложил сухонькие дрожащие ручки к груди.
