Фалько белозубо хохотнул и хлопнул Найза по плечу:
— Будь готов!
После этого, улыбаясь, он подошел к женщине, в оцепенении жавшейся к амбару, и галантно поклонился:
— Мадам, пора вставать, нас ждут великие дела.
— Я… они… Пресвятой Радетель!.. — слова ее спасителя точно прорвали плотину слез: руки служанки метнулись к лицу, закрывая, и плечи затряслись в приступе беззвучного плача.
— Ну же, ну же, ну, милочка, — гардекор присел на корточки рядом и бережно приобнял ее за плечи. — Всё прошло. Вставай. Надо двигаться. Или подождем, пока заявятся новые?
Последние слова сделали невозможное: женщина охнула и принялась торопливо подниматься. Но колени ее дрожали, раз за разом отказывая держать, и Фалько, сокрушенно вздохнув, подхватил ее подмышки и поставил на ноги.
— Эти были последние бандиты? — спросил он.
Женщина кивнула, отнимая трясущиеся ладони от лица. Найз увидел, что ей было лет сорок пять, совсем старушка, и новая волна злости на барзоанцев, посмевших обидеть пожилого человека, всколыхнулась в его душе.
— От своих отстали, — тем временем говорила служанка, сипло и отрывисто, и было слышно, что зубы ее постукивали при каждом слове. — Которые припасы вывозили. Остальных наших угнали. Лерну убили. Марига и Варранту тоже. Они сопротивлялись. Кто это был, господин? Чего им надо?!
— Барзоанцы, — вмешался Найз. — Пираты.
— Радетель Всемилостивый!.. — охнула служанка, в ужасе расширяя заплаканные глаза. Грязные пальцы прижались к губам, точно загоняя назад рвущийся крик. — Но как?.. Что?.. Радетель!.. Откуда?..
— Откуда пришли — туда не вернутся. Мы с ними разберемся. А тебе больше бояться нечего, — Фалько взял ее за подбородок, приподнял голову и заглянул ей в глаза. — Веришь мне?
Служанка моргнула, не в силах отвести взгляда, тихо всхлипнула в последний раз, и кивнула.
— Ну вот и хорошо. Ты знаешь, где у вас хранится ламповое масло? — уже мягче спросил гардекор.
— Да, конечно!
— А лодки, на которой вы подвозите припасы к дворцу, они не забрали?
— Нет, лодки на месте! — убежденно замотала головой женщина. — Они в каретах господских всё вывозили. Мешки, бочки, туши, рыбу…
Найз невольно хихикнул, представив картину, и даже Фалько улыбнулся:
— Пропустить такое зрелище! Никогда себе не прощу!
Собрав и тщательно протерев меч и нож, он подошел к служанке и галантно подал ей руку, точно аристократ, приглашавший даму на танец:
— Ведите, моя прекрасная мадам!
Та робко улыбнулась, взяла гардекора за локоть, но тут же отпустила, смутившись.
