— А знаете, Юсуф говорит, что, как только они вернутся, он посоветует ей учиться у вас пению.
— С удовольствием буду учить ее пению. — Суман вынула из конверта следующую карточку. На ней тоже была Нафис, но уже в широких женских шароварах, длинной рубахе с разрезами, с шарфиком на плечах. Она сидела в благочестивой позе и читала Коран.
— Вот такой мне хочется видеть ее, когда она станет невестой Юсуфа. Как ослепительно красива она будет в свадебном наряде!
Ахтар взглянула на карточку и подтвердила:
— Да, она будет прекрасна. А вот еще одна фотография.
Ахтар заметила, как побледнела Суман. Даже прикрыла рукою рот, будто хотела удержать крик. Суман рассматривала карточку широко раскрытыми глазами, потом перевернула ее. На обороте было написано: «Но не бывает то тебя, то меня…»
Она вопросительно взглянула на Ахтар.
— Это тоже Нафис, — объяснила та. — Разве можно не узнать?
— Ее-то я узнала. А кто это вместе с ней в лодке?
— Ах, это! Это Джавид, — ответила Ахтар. — В Нурпуре был раджа Али Хусейн. Вы, очевидно, слышали это имя? Так вот это его сын. Они хорошо знакомы с дядюшкой. Но все же и мама и я соблюдаем при нем обычай парды[25]: он никогда не приходит к нам, даже не знает нашего дома.
— Разумно поступает ваша мама, что сама соблюдает обычай и не позволяет вам показываться ему на глаза, — задумчиво сказала Суман и бросила карточку на кровать.
Ахтар удивленно наблюдала за ней, потом взяла карточку и долго изучала лицо Джавида.
— Вы знакомы с ним? — спросила она.
Суман поудобнее устроилась на кровати, подняла конверт с фотокарточками, которые Ахтар бросила на постель, повертела его в руках, положила на подушку, охватила руками колени и после долгой паузы с трудом выдавила:
— И да, и нет. Единственное, что я могу вам сказать, — не позволяйте встречаться с ним вашей невестке. Это очень плохой человек.
— Родители Нафис — современные свободомыслящие люди. Они принимают у себя всех. Нужны веские причины, чтобы делать исключение для Джавида. А почему им нельзя встречаться?
— Не могу я сейчас ответить вам на этот вопрос. Вы еще ребенок, Ахтар. А я уж такого насмотрелась за свой век…
Ахтар внимательно следила за нею. Когда у Суман вырвалось это горькое признание, она и вправду будто постарела на двадцать лет. Она сникла, добрые блестящие глаза затуманились печалью, сжатые губы стали походить на кровоточащую рану, и вся она как бы согнулась под грузом чего-то тяжелого.
— Ахтар! Я пойду, — чуть слышно сказала она. — Передайте госпоже мой поклон. — Она дошла до двери, остановилась, ласково положила руку на плечо Ахтар и добавила: — Передайте господину Юсуфу, что я согласна учить Нафис пению. Вы, наверное, не знаете, как внимательно отнесся ко мне господин Юсуф. Он ангел, а не человек… В моей душе — безмерная любовь, безграничное уважение к нему. Таких людей поискать. И я… Я не потерплю, чтобы его счастью… Простите меня, — осеклась она. — У меня нет никаких прав вмешиваться в ваши семейные отношения, но когда я увидела эту карточку… Я друг господину Юсуфу, и ведь существуют же какие-то права у друзей… — Заметив, что Ахтар ничего не поняла из ее бессвязной речи, Суман опустила занавеску, попрощалась и быстрым шагом спустилась по лестнице.
