Гостиница «Сигма» [Сборник] | страница 4

Дверца закрылась, и машина умчалась.

Люди остались одни.

С минуту длилось молчание, нарушаемое лишь пронзительным стрекотом кузнечиков.

— Веселенькая история! — заметил Григо.

В этот миг ворота раздвинулись, как бы приглашая пришельцев войти.

Арго сделал шаг в сторону ворот, остальные двинулись вслед за капитаном.

— Стойте! — закричал Брок, и столько тревоги было в его голосе, что все остановились, обернувшись к юноше. — Это ловушка, — срывающимся голосом сказал Брок. — Может, на Земле и людей-то нет и вы попали в лапы захватчиков? Может, Земля теперь — это царство роботов? Бежим отсюда…

Брок метнулся в сторону, но, отброшенный невидимым препятствием, снова отлетел к обочине дороги, едва удержавшись на ногах.

— Ты совсем еще ребенок, Брок, — покачал головой капитан, снова трогаясь в путь.

— Но ты же не станешь отрицать, капитан, что нас окружает теперь невидимый барьер? — более спокойно произнес Брок.

— Силовое поле — обычная штука, — сказал Арго. — Какой же карантин без изоляции?

Куда идти? Над этим долго раздумывать не пришлось: снова включилось направляющее поле. Под его воздействием группка из двенадцати орионцев двинулась в сторону ближайшего корпуса.

Платаны сменились высокими растениями, резная листва которых отливала синевой. Любава замедлила шаг, рассматривая листья. Из всего экипажа, кажется, лишь она одна сохраняла настроение безмятежной доверчивости, смешанной с наивным удивлением всем окружающим.

— У нас на «Орионе» таких кустов с синими листьями не было. Что это за растение, Григо? — спросила она у штурмана, оказавшегося рядом.

— Кажется, венерианский папоротник, — буркнул в ответ Григо.

Вслед за остальными они вошли в просторное строение.

Кличка «Изобретатель» закрепилась за Борцей давно, еще с первого курса. В самом слове «изобретатель», разумеется, не было ничего зазорного, однако не нужно забывать, что в стенах Звездной академии оно носило несколько иронический, чуть отчужденный, что ли, характер. И действительно, среди учлетов, бредящих звездами, Борца слыл чем-то вроде белой вороны, хотя и не забывал о звездах. Свой досуг он отдавал не старым космическим лоциям, не микрофильмам о прежних экспедициях, не отчетам о полетах, которые стали классическими, наконец, не сочинению стихов о легендарном капитане Федоре Икарове — выходце из Звездной академии, который провел фотонный пульсолет «Пион» к Черной звезде, а колбам, реактивам, биореактивам и прочему реквизиту биокибернетиков. Не было для Борцы большего удовольствия, чем собрать из элементарных белковых ячеек, собственноручно выращенных, диковинную логическую схему, которая поражала воображение однокашников неожиданными решениями. Да и сам Борца мог иногда завернуть такое, что приятели только головой качали, не зная, всерьез Изобретатель говорит или, по обыкновению, шутит. «Наша цивилизация с самого начала пошла по неправильному пути, — заявил он однажды. — У нее слишком велик технологический крен. Как только наши предки спустились с деревьев и принялись за изготовление орудий труда, они чрезмерно много долбали, обтесывали, сверлили, а потом, попозже, — плавили, строгали, шлифовали». «А надо было?..» — спросил Петр Брага, его друг. «А надо было больше выращивать, скрещивать, высаживать. Словом, больше направлять природу, чем уродовать ее», — пояснил Борца.