Николас Дж. Спайкмен в работе «Американская стратегия в мировой политике. Соединенные Штаты и баланс силы» (1942) формулирует имеющее стратегическую нагрузку понятие «Римленд». Под ним разумеется дуга территориальной окружности, соединяющая СССР и мировой остров, проходящая от Балтики до Центральной и Юго-восточной Азии через Западную Европу, Средиземноморье и Ближний Восток. Являясь периферией Срединной Земли, Римленд, по мысли Спайкмена, был призван стать платформой сопротивления советской экспансии и ее сдерживания. По своему содержанию термин «Римленд» совпадает с тем, что Макиндер называл «внутренней маргинальной дугой». Спайкмен доказывает, что если географически Хартленд и существует, то, во-первых, его неуязвимость серьезно нарушена развитием стратегической авиации и других новейших средств вооружений. А, во-вторых, вопреки прогнозам Макиндера, он не достиг того уровня экономического развития, который дал бы ему возможность стать одним из наиболее передовых регионов мира. Решающая борьба как в первой, так и во второй мировой войне, утверждает Спайкмен, развернулась не в зоне Хартленда и не за обладание им, а на берегах и землях Римленда. Мировое господство зависит не от контроля над Восточной Европой, поэтому следует отказаться от афоризма Макиндера: вопреки ему «судьбы мира контролирует тот, кто контролирует Римленд».
Поскольку с приходом к власти в Германии нацистов геополитика стала активно использоваться для обоснования «расового превосходства», завоевания «жизненного пространства», «великой исторической миссии господства Германии над всем остальным миром», постольку многие исследователи как в Европе, так и в Америке стали сомневаться в научной обоснованности самого понятия. При этом, одна часть ученых стала рассматривать его как псевдонаучный неологизм, служащий для попыток оправдания стремлений к изменению европейского порядка, как орудие в борьбе за власть, пропагандистский инструмент. Другие, не отрицая в целом само понятие, высказывают серьезный скептицизм относительно его инструментальных возможностей. Третьи полагают, что геополитика способна давать определенные научные результаты, но лишь в очень узкой сфере, отражающей взаимовлияние политики и пространственно-географических характеристик государств или их союзов. Четвертые высказывают мнение, в соответствии с которым геополитику должно рассматривать не как науку или дисциплину, а лишь как метод социологического подхода, учитывающий взаимосвязь географической среды и международной деятельности государств. Наконец, есть и такие, которые считают, что геополитика – это не наука, а нечто гораздо более сложное.
