— Тебе в детстве никогда не говорили, что прежде чем войти в чей-нибудь кабинет, надо стучаться? — тяжело дыша, спросил он.
— Стучал я, Никита Петрович, — робко проговорил двухметровый квадратный начальник УВД. — Секретарши на месте нет, подумал — не случилось ли чего. У нас ведь на десять было назначено. Извините…
— Втирай сильнее! — приказал Недолицымов секретарше. — Ух, хорошо! Садись, коли пришел, — обратился он к вошедшему. — Какие новости? Докладывай.
Сорокин замялся. Пожалуй, ему еще никогда не доводилось делать доклады в подобной обстановке.
— В городе все спокойно, — начал он, наконец, откашлявшись. — На комбинате тоже. Я задействовал резерв на случай возможных мелких эксцессов.
— Эксцессов? — возмутился Недолицымов. — Что такое ты говоришь? Какие такие возможные эксцессы?
Сорокин побагровел.
— Так это… — пробормотал он. — Мало ли… Алкаш какой-нибудь разбушуется… у ларька.
— Ларьки закрыть, — отрезал Недолицымов. — Чтоб никаких веселых компаний в городе не наблюдалось.
Сорокин слегка пошумел носом.
— Что? — Недолицымов посмотрел на него с подозрением.
— Так это… — снова затянул Сорокин. — Это опасно. Народ, привыкший обслуживаться у ларьков, может разволноваться. Вот тогда возможность эксцессов станет реальностью.
— Глупости, — отрезал Недолицымов и охнул от очередного энергичного поглаживания Нюси. — Есть магазины. Пусть обслуживаются там. Перебьются без ларьков пару дней.
— Не факт, — осторожно заметил Сорокин. — Может, перебьются. А может, и перебьют что-нибудь.
— А для этого резерв и существует, — напомнил мэр. — И вообще… всех этих «синяков» и бомжей нельзя ли куда-нибудь убрать?
— Под «синяками» вы имеете в виду больных? — уточнил Сорокин. — Так они все убраны. В больницу. Вчера очередной отлов произвели.
— Хватит! — заорал Недолицымов, резко выпрямляясь. Сорокин удивленно взглянул на него. Нюся отшатнулась от шефа и попятилась к дверям, где ее настиг очередной его приказ: — Поди, почту принеси. Под «синяками» я имею в виду «синяков», — обратился он к Сорокину, не без труда заправляя вместе с рубашкой вышедший из берегов целлюлит. — Алкашей. И этих… праздношатающихся… безработных. Я вчера ехал из Питера мимо площади. В рабочее, между прочим, время! Что-то много у нас этого так называемого народа бродит.
— Отстрел прикажете устроить? — неловко пошутил Сорокин и сник под тяжелым взглядом градоначальника.
— Моя бы воля, — хмуро проговорил Недолицымов. — Отправил бы их всех… Котлован копать.
