Помощник адвоката Томас О’Мейли уверил нас в том, что рассмотрение дела в суде прошло спокойно, и вскоре после ареста в США Уикхэм был экстрадирован в Австралию, чтобы предстать перед судом. Там ему было предъявлено обвинение в похищении Аддина и Шахиры.
Уикхэм – закоренелый преступник, связанный с проституцией, налоговыми махинациями и отмыванием денег, и от одной мысли о том, что этот человек находился рядом с моими детьми, у меня замирает сердце. В суде он поведал душещипательную историю о том, как сам был обманут Бахрином, и обвинил правительство и вооруженные силы Индонезии в соучастии в похищении, в котором он принимал участие только из сочувствия к огромной любви Бахрина к детям.
Пятого мая 1995 года он был приговорен к полутора годам заключения, сокращенному варианту наказания, потому что признал себя виновным. Но из этого времени он отсидел всего лишь девять месяцев, а остальные девять отбыл на поруках. Обычно за похищение приговаривают к трем годам лишения свободы. Время показало, что Уикхэм не собирался оставлять нас в покое.
Из тюрьмы он послал мне сообщение о том, что готов продать мне подробности похищения детей: что именно они говорили, что с ними делали, как они вели себя и так далее. Судя по всему, он считал свое решение признать вину исключительно умным поступком, который позволил ему избежать перекрестного допроса в суде. Таким образом, он сберег самые «вкусные» подробности похищения для того, чтобы на них заработать. Я же, по словам его посланника, была его страховым полисом.
Конечно, часть меня жаждала знать о каждой минуте испытания, выпавшего на долю моих детей. Но то, каким образом этот человек решил нажиться, вызывало у меня отвращение. Он и так уже лишил мою жизнь смысла, и будь я проклята, если он получит от меня что-нибудь еще.
Приближалось еще одно Рождество, печаля меня мыслью о том, что детей по-прежнему нет рядом. Я поставила их фотографии под рождественскую елку и сделала еще один снимок, как новую веху проденного пути. Мне не верилось, что я уже несколько лет не видела Аддина и Шахиру и не говорила с ними. Я пропустила их дни рождения, не видела, как выпадают зубы Шахиры и, самое главное, как складываются их личности, формируются характеры. Я тосковала по их смеху. Боль все не проходила, но я уже почти научилась с ней жить. Говорят, люди, потерявшие конечности, чаще всего помнят ощущение цельного тела. Наверное, со мной происходило что-то подобное.
