— Я сказал не посторонним, а вашим же подругам, — сказал Хэмиш. — Неужели они обратят эти сведения вам во вред? Надеюсь, что вы не ревнуете Неда ко мне? Или вам обидно, что он писал своему родному брату? Мужья — не собственность жен. Скажу больше: мужчины — что бы там вы, женщины, ни говорили, — тоже способны чувствовать. Если женщины считают, что у них есть право на пересуды, то дайте же и мужчинам право на их мужские разговоры.
И Александра вновь явственно почувствовала, что Хэмиш питает к ней самую настоящую неприязнь. Она смолчала, но на будущее зареклась делиться с ним своими переживаниями. Вряд ли он в силах причинить ей серьезный вред, но с ним лучше поосторожнее — ни одного необдуманного слова.
— Да будет вам, — сказала Эбби со своей коронной — слегка шутливой, безупречно-светской интонацией, — насчет Эрика Стенстрома мы с Вильной уже в курсе.
— Редкостно красивый мужчина, — как никогда томно выдохнула Вильна. — Умираю от зависти, голубка моя. У него просто божественная задница. Гамлет с божественной задницей — это дорогого стоит.
Восемь лет тому назад Эрик Стенстром сыграл Гамлета в очередной голливудской экранизации. Перед камерами он появлялся в облегающем трико, которое постеснялся бы надеть даже танцор балета, выступающий в глубине тускло освещенной сцены. Стенстром произвел фурор — последствия которого расхлебывал до сих пор.
Тут Александра увидела на столе пустую бутылку. Значит, пока она гуляла с собакой, Хэмиш, Эбби и Вильна пьянствовали. Взяли без спросу вино — «Бароло» восемьдесят шестого года, которое Нед хранил, как зеницу ока, — и опустошили. Эти люди ее, Александру, в гроб сведут…
— Дженни Линден рассказала о вас со Стенстромом во всех деталях. Она ко мне заходила сегодня после обеда, — сказала Эбби. — Так что, Александра, не тебе удивляться и возмущаться, что Нед развлекался на стороне. Не будь ханжой.
— Да что может знать Дженни Линден о Стенстроме и обо мне? — вопросила Александра.
— Что ей Нед рассказал, то и знает, — парировала Эбби.
— Не верю, — выдохнула Александра.
— Голубка, мужчины способны на все, — заявила Вильна.
Александра сказала, что устала. Намекнула, что Эбби и Вильне пора уйти. Они не прекословили. Хэмиш устроился в гостевой спальне. Александра вновь улеглась на кровати Саши — собственная спальня ей разонравилась. И вдруг подумала, что у Эбби и Вильны, как и у Хэмиша, есть, возможно, собственные причины на нее обижаться.
Но нет. Так можно и ума лишиться. Эбби — ее подруга. И Вильна тоже хочет ей помочь, подружиться с ней. А она, Александра, вконец издергана, на грани паранойи, ей чудятся кошмары на ровном месте. Утром все предстанет в ином свете. Но как, однако, досадно, что имя Стенстрома всплыло именно сейчас.
