Утром Александра позвонила Эбби:
— Опиши, пожалуйста, в каком месте лежало тело, когда ты его обнаружила. Я, знаешь, думала, что оно было между столом и окном, а потом сообразила — точных сведений у меня нет.
Эбби сказала, что Александре не следовало бы задумываться о таких деталях, дотошность тут только во вред, особенно если Александра собирается и дальше жить с Сашей в «Коттедже» и о продаже вопрос не стоит. Хотя, если Александра надумает продавать, пусть скажет Эбби с Артуром: они думают отделаться от «Элдер-Хауза» и заодно закрыть школу, а то уже сил никаких нет — стоит Эбби на минуту отвлечься, как все идет наперекосяк. Но пусть Александра ни в коем случае, ни в коем случае не думает, будто она, Александра, в каком-то долгу перед Эбби хоть за одно мгновение, что после смерти Неда ей, Эбби, пришлось провести в «Коттедже»; это пустяки, самое малое, что Эбби могла сделать для подруги.
— Погоди, — осеклась Эбби, — кажется, я что-то не то брякнула. Забудь, хорошо? Я на тебя и не думала обижаться, и мысли такой не было. Считай, что я ничего не говорила. Исправленному верить. Всего пять дней, как он умер, — а кажется, что пять лет.
— Почему у человека вдруг случается разрыв сердца? — спросила Александра. — Вот так, внезапно? Была же какая-то причина — какое-то происшествие, наверное?
— Ума не приложу, — сказала Эбби. — Первые десять минут «Касабланки» уж точно ничего убийственного не содержат.
И Эбби повторила, что Александре нужно не зацикливаться на подробностях, а забыть о прошлом и вернуться к нормальной жизни. Дженни Линден больше не докучала?
— Нет, — подтвердила Александра.
Эбби сказала, что, как ей кажется, ежедневник и записную книжку Александра должна вернуть: иначе Дженни Линден совсем рехнется и натравит на нее полицию. Кстати, а какая-нибудь интересная информация там нашлась?
— Да так, ничего особенного, — сказала Александра. — Чего еще ожидать от дамочки, которая не живет, а существует?
Воцарилась недолгая пауза, а затем Эбби сказала:
