Терпения и умения следовать правилам Томмазо не занимать, думает Линда и внезапно спрашивает:
– И как тебе удается всегда сохранять спокойствие?
– Это несложно. Достаточно знать себя и уметь контролировать свои эмоции. – Томмазо говорит это так, будто это философия всей его жизни. – В конце концов, это ведь всего лишь вопрос мышления. – Он слегка постукивает себя пальцем по виску.
– Возможно… – Линда сдвигает брови. – Но вот у меня так не получается. – Она тяжело вздыхает, будто мысль об этом ее недостатке вызывает у нее раздражение. – Я имею в виду, как тебе удается контролировать эмоции? Это же как гроза, как землетрясение: они возникают неожиданно, и остановить их невозможно.
Томмазо наслаждается, глядя на такой порыв эмоций, его умиляет полное отсутствие у нее сдержанности.
Она жестикулирует – страстная натура Линды вырывается наружу. Томмазо наслаждается, глядя на такой порыв эмоций, его умиляет полное отсутствие у нее сдержанности.
– Но можно научиться распознавать сигналы и усмирять себя или хотя бы спрятаться в укрытии, пока не поздно.
Вот они дошли и до самой сути: преобладание разума над сердцем.
Линда поражена, и хоть она и не разделяет его взглядов, его манера говорить ее завораживает.
Ей кажется, что Томмазо гордится своей невозмутимостью, будто контроль над эмоциями делает его совершеннее других.
– Страсть можно обуздать, если действительно этого хочешь, – продолжает он. – Эмоции сами по себе не существуют, это всего лишь плод нашего воображения.
Однако, глядя на Линду, он почему-то уже не так уверен в своих словах.
– А ты всегда был таким? – спрашивает она с легкой иронией в голосе.
Томмазо кивает – они чувствуют потоки энергии, исходящие друг от друга.
– Я всегда придерживался железной дисциплины для достижения своих целей, а еще не хотел стать таким, какой была моя мать.
Его лицо становится мрачным. Он прислоняется к подоконнику центрального окна. Линда делает шаг к нему.
– Почему? Какой была твоя мать?
– Это была необыкновенная женщина. Но стала заложницей собственной слабости и всю свою жизнь страдала по вине других. – Томмазо смотрит вверх, что-то вспоминая. – Она была слишком эмоциональной. Ее настроение постоянно менялось.
– В общем, как у меня.
– Да, но у нее не было твоей жизненной силы, – улыбается Томмазо, пристально глядя на Линду.
Она нравится ему все больше, и он ничего не может с собой поделать. Линда не похожа на других женщин, которых он знает: свободная, не признающая правил и не знающая границ. Иногда кажется слишком экспрессивной, но ее искренность и прямота подкупают.
