— Ваши действия доказывают только ваше несовершенство.
— Мои действия, поддержанные вами, доказывают, что несовершенны мы все — и я, и вы! Мои действия доказывают, что вы будете меня терпеть, пока я буду терпеть вас и себя! Я контролирую ситуацию! И вы должны ждать! Потом вы сможете сделать со мной все, что вам в голову взбредет! Но потом — после!
— Ваша целеустремленность делает вам честь, но угрожает нам.
— Угрожать вам способен только этот разум, который теперь в моих руках. Вы все равно собирались уничтожить его…
— Не так, не такими средствами.
— Я обещаю окупить ваши затраты и риски, заплатив по счету не только моей жизнью, но и моим разумом, моей силой.
— Ваш разум и сила — не надежны.
— Зато ничего подобного нет ни у кого из вас. А редкости всегда ценятся высоко.
— По вашей логике мы выше всего должны ценить вашу наглость.
— Дайте мне время, и я докажу, что не цените вы мою наглость только временно.
— Такую беспредельность не оценит никто и нигде.
— Потому, что беспредельности нет цены!
— Цены нет тому, за что никто не способен заплатить, или тому, за что никто платить не собирается.
— Четкое определение вам даст время — тогда и решите, нужен я вам до крайности или не нужен вовсе. Хуже не будет. Хуже стать просто не может. Значит — может стать только лучше.
Страж без ответа отступил в смутную темноту, частично скрытый стабилизационным полем пограничной базы. И я остался один посреди гибнущей во мраке пустыни… Один потому, что мой зверь замер, перестав метаться, и мой зверек стих, застыв… А «защитник»… Он не в счет — он не живой, он — машина… Он всегда неподвижен и холоден… Но это не мертвый холод, а просто — не живой… никакой…
Я снова один, окруженный разрушениями и смертями… И я снова не могу остановить ни того, ни другого… Но теперь я не могу даже выбрать спасение чего-то одного, обрекая что-то другое… Разрушается и умирает все — и разум пустыни, и я… Китель липнет к облитым клеем плечам, сковывая движения, будто примерзая к корке моей заледенелой крови… Но кровь, остановилась и коркой ссохся клей… и не от мороза, а от жара… Нет, не ссохся… Он плавится… И не от жара — от огня… Огонь?! Огонь! Он везде! Он всюду! Разгорается очагами посреди черных дыр изрешетивших пустыню! Эти черные дыры растут и ширятся! И пламя вздымается и расползается по ним! Пустыня бьет зеркала… Она не отражает больше лучей этих чудовищных звезд, сжигающих ее… ее разум…
— D40, что происходит?! Что это?! Пустыня отключает все системы! Но я повредил только высшие центры управления системой — только частично!
