В письмах мы рассказали им о нашей жизни, но не касались подробностей и не писали о трудностях будней, чтобы не огорчать их. Я помню, что писала им о коллективе в кибуце и о жизни кибуца. Между прочим, рассказала им о том, что я стираю белье для всех товарищей - а нас было тогда 30 или 32 человека - и что я пеку хлеб. Мама сильно испугалась, прочитав это. Она была потрясена, будто с ней приключилось нечто страшное. (Здесь я хочу {65} напомнить о другом случае, связанным с выпечкой хлеба: когда я прибыла в Москву в качестве посла после образования Государства Израиль, поехала со мной моя дочь - член кибуца. Однажды, на каком-то вечере, русские женщины заинтересовались ею и стали спрашивать, что она делает в кибуце. Когда я рассказала им, что она занимается физическим трудом, что она обязана выпекать хлеб и обеспечивать всех членов кибуца хлебом - они были поражены. Они считали, что дочь посла должна быть по меньшей мере председателем этого еврейского колхоза...).
Мой шурин Корнгольд знал, конечно, обо всех трудностях, но он знал также, что сестра моя не тронется с места - и он приехал к ней.
Когда мои родители прибыли, мы уже не жили в "Мерхавья". К сожалению, я {66} вынуждена была оставить по семейным обстоятельствам этот кибуц. Мы жили тогда то в Тель-Авиве, то в Иерусалиме, а сестра в семьей поселилась в Тель-Авиве. Родители основательно приготовились к приезду в страну. Еще будучи в Милуоки, они купили отдельные участки земли. Организация "Общины Сиона" в Америке продавала строительные участки по всем районам Эрец Исраэль. Папа купил 12 дунамов земли в Герцлии, - сплошной песок. Второй участок он купил в Афуле - "точь в точь против здания оперы в Афуле", как сказали ему.
Мы здесь хорошо знали условия жизни в "столице" Афуле, и совместными усилиями убедили отца, чтобы он отказался от "оперы в Афуле" и лучше занялся строительством дома в Герцлии. Один из первых трех или четырех домов в третьей зоне поселка {67} Герцлия был дом отца. Большую часть дома он построил собственными руками. Так как у него был участок в 10 дунамов, он посадил там цитрусовый сад. Отец и мать с первых же дней поселения стали самыми горячими активистами в поселке. Отец даже стал кантором в синагоге, и дом их превратился в оживленный центр кипучей общественной деятельности.
В те дни Герцлия находилась между арабскими деревнями, и положение поселка было вовсе не безопасным.
Так как дом отца стоял на пригорке, его использовали как наблюдательный пункт. Отряд местной обороны установил там вышку и почти до самого последнего дня отец выходил на свою смену во время ночного дежурства.
