Итак, при помощи конторки совсем нетрудно было совершить идеальное преступление. Достаточно было, чтобы он вместе с ключами оказался собственностью жертвы. Непосредственно перед преступлением – и это являлось самой сложной частью дела – следовало повернуть столбик. Все остальное со спокойной душой можно было предоставить владельцу конторки. Рано или поздно он обязательно произведет три действия, обозначенные синим, белым и красным цветом, и смерть наступит в тот час, который и убийца не знает заранее.
Вот такое письмо было у Миака, и такое устройство он хранил в своем доме, не зная, что с ним делать, и спрашивая себя порой, произошло ли порученное убийство, казнен ли отравитель и действует ли механизм до сих пор.
Но тайны своей Миак никому не открывал. Он начал бояться зеркал, конторку держал запертой, а единственное зеркало в доме занавешивал сеткой от комаров, будто опасаясь, что из него выползет в комнату какая-нибудь ядовитая гадина. И еще одно его беспокоило. Когда Миак приобрел конторку с письмом в тайнике, в той же партии была еще одна конторка, точно такая же, которую он, прежде чем узнал тайну ядовитых зеркал, продал Народному театру. Теперь вторая конторка служила реквизитом в Доме у памятника, и Миака успокаивало только то, что до сих пор из театра не поступало никаких неприятных известий о зловредном действии конторки и ее зеркал.
Конечно, он не принимал на веру каждое слово в письме, но считал, что осторожность никогда не помешает. Миак был робок и миролюбив, знал, что тайну лучше хранить во рту, чем в ушах, и удивлялся людям, интересующимся убийствами, методами и орудиями насилия.
А к нему нередко обращались за помощью и советом страстные собиратели турецких ятаганов с красными от крови стихами на лезвиях, ибо кровь остается в буквах навсегда, коллекционеры кремневых пистолетов и ружей, заряжающихся с казенника, ценители аркебуз с прикладом в виде топора и стволом в виде пушки, любители дорогих ножей и кинжалов, прячущие в просоленных чехлах стволы и лезвия. Всем им Миак отказывал, потому что почти ничего не знал об оружии, ни о современном, ни о старинном.
Однако именно оружие вскоре ему понадобилось.
2
Среди школьных товарищей Миака был один высокий парень, еврей, который грыз волосы и ровнял брови с помощью слюны. Крупный, но на удивление болезненный, он приходил в школу с платком во рту, если поднимался туман. Звали его Каим Нави. Говорили, что он может есть только женские лимоны и не особенно силен, а вся его сила – в быстроте. Он любил говорить: «Притворяясь привидением, человек и сам становится призраком!»
