Мой именитый спутник и собеседник оказался человеком мудрым и позитивным.
– Видимо, – говорил он, – есть инерция и сила чисто житейской традиции. В сущности, жизнь держится ими и укоренённостью в привычный порядок вещей. Помимо великих святынь духа людям нужны, если так можно выразиться, святыни обыденные, на каждый день, приюты не только высокого духа, а беспокойной человеческой души – для общения и понимания[?]
Мне потом вспоминались его слова. Помню, на закате перестройки, в родной запущенной Москве, где на каждом углу граждане демонстративно «из горла» тянули пиво, я саркастически думал, что советская власть продержалась бы долго, если бы в каждом квартале (пусть и рядом с агитпунктами) открыла уютные кафе и чайные – прибежища бытовых традиций, обычной житейской человечности, подразумевающей любовь, дружбу или одиночество на миру, то есть личную жизнь.
Как старый москвич, могу засвидетельствовать, что в самые «идейные времена» мои земляки по традиции называли знаменитый гастроном «Елисеевским», а старейшую булочную «Филипповской». Почтительно, хоть и с оттенком приятного панибратства.
Новые времена, как к ним ни относись, возвращают городскому быту ощущение привычной надёжной цивилизованности и уюта. Когда прохожу мимо модных кафе и вижу, как юные парочки наслаждаются обществом друг друга за чашкой кофе, мне приятно сознавать, что разрушается давний миф о русской природной нецивилизованности и грубости, предрасположенности пить водку в подворотне из нечистого стакана.
Хотелось бы верить, что пора чиновничьего своеволия и казённого пренебрежения самыми естественными человеческими традициями ушла в область преданий. А новый русский капитал с должным вниманием и почтением будет относиться к тому, что составляет традиционный код российской души, наши житейские правила и бытовые привычки. А то ведь…
Уже давно ходят слухи о том, что некие структуры, прикрываясь, ясное дело, связями в верхах, собираются прибрать к рукам Центральный Дом журналиста на Никитском бульваре. Как это прибрать? На каком, простите, основании? Вот уже девяносто пять лет Дом журналиста, подлинный графский особняк, – одно из культовых мест гуманитарной Москвы, пишущей, читающей, снимающей, размышляющей, дискутирующей… Советская власть, как кому-то ни покажется странным, это всё же осознавала, создав в залах и покоях графского особняка Дом печати. Дом-то особый!
В нём просвещённая публика в последний раз слушала Александра Блока, приезжавшего словно для того, чтобы попрощаться с Москвой. Здесь стоял гроб Сергея Есенина. Небольшую сцену Дома мерял своими гигантскими шагами Маяковский. Тут спорили, блистали эрудицией, острили, устраивали «капустники», тут, вопреки всему, учились думать и выражать свои мысли многие поколения российских газетчиков, а потом и тележурналистов.
