– Все в порядке, – заверил ее Вульф. – Мистер Гудвин – мое второе «эго». Без него я ни на что не способен. А экскурс в ботанику – исключительно моя вина, я первым заговорил на эту тему. Изложите же мне свое крайне важное дело.
Прескотт произнес с сомнением в голосе:
– Может, мне объяснить?
Эйприл взмахом руки загасила спичку, от которой прикуривала сигарету, и, щурясь от дыма, мотнула головой:
– Да ни за что. Ни один мужчина не сможет ничего толково объяснить в присутствии нас троих.
– Наверное, будет лучше, если Джун… – предложила Мэй.
Миссис Данн без дальнейших проволочек заявила:
– Речь идет о завещании нашего брата.
Вульф нахмурился. Он ненавидел распри из-за завещаний и однажды даже заявил потенциальному клиенту, что не желает играть в перетягивание каната, если в роли оного выступают кишки мертвеца. Тем не менее сейчас он, не опускаясь до грубости, спросил:
– Завещание вызывает какие-то сомнения?
– Да. – Голос Джун был резок. – Но сначала я бы хотела сказать следующее. Вы – детектив. Нам детектив не нужен, но я настояла, чтобы мы обратились к вам. И не из-за вашей репутации, а, скорее, благодаря тому, что вы однажды сделали для моей подруги, миссис Луэллин Фрост. Тогда она еще была Гленной Макнейр[5]. Также я слышала, как высоко отзывается о вас мой муж. Насколько я понимаю, вы сотворили что-то невозможное для Госдепартамента.
– Благодарю. Но, – напомнил Вульф, – вы говорите, что вам не нужен детектив.
– Не нужен. Но мы очень нуждаемся в услугах деятельного, проницательного, сдержанного и не слишком щепетильного человека.
– У нас это называется «дипломатия», – пояснила Эйприл, стряхивая пепел с сигареты.
Ее замечание было проигнорировано. Вульф спросил:
– Услуги какого рода вас интересуют?
Я решил, что в лице Джун необходимо произвести кое-какие поправки. У нее были глаза ястреба, а вместо крючковатого клюва, им под стать, всего лишь прямой симпатичный носик. Я предпочитал смотреть на Эйприл. Но говорила Джун:
– Боюсь, это услуги совершенно необычного свойства. Мой муж говорит, что нам поможет только чудо, но он всегда был слишком уж осторожен и консервативен. Как вам известно, три дня назад, во вторник, скончался наш брат. Похороны состоялись вчера после полудня. Мистер Прескотт – адвокат моего брата – собрал нас вечером, чтобы ознакомить с завещанием. Содержание этого документа шокировало нас – всех без исключения.
Вульф издал звук, которым, я знал, он выражает свое отвращение. Однако люди, едва знакомые с моим боссом, могли принять это хмыканье за выражение сочувствия, например. Тем временем Вульф сухо произнес:
