– Не думаю, что миссис Роули двигала лишь жажда наживы, – мягко проговорил Холмс, искоса взглянув на женщину, которая сидела неподвижно с каменным лицом и смотрела прямо перед собой. – Доктор Кумбс, вам когда-нибудь доводилось наблюдать за кошкой, играющей с мышью? Если да, то вы наверняка замечали, как кошка наслаждается мучениями своей добычи. Сперва она отпускает ее на свободу, а потом снова хватает лапами и подбрасывает в воздух. Деньги играли не последнюю роль, но главным было иное! Игра! Наслаждение страданием жертв! Вот что ее восторгало! Вот что доставляло ей наслаждение!
В этот момент дверь отворилась и в кабинет вошел полковник Уорбертон – живое воплощение тех страданий, которые миссис Роули причиняла своим жертвам.
Я никогда прежде не мог и вообразить, что человек способен столь сильно измениться. Высокий, статный, бурлящий энергией мужчина превратился в жалкую развалину, бледное подобие себя самого. Полковник в нерешительности замер на пороге, неуверенно поглядывая на саквояж, который сжимал в руках.
– Мой добрый друг! – вскричал я, кинувшись ему навстречу с надеждой, что мне удалось скрыть потрясение, которое я испытал при виде произошедшей с ним перемены.
Когда мы пожали друг другу руки, я с облегчением увидел, как на осунувшемся, изможденном лице моего давнего друга проступила улыбка.
– Уотсон! Как же я рад вас видеть после долгих лет разлуки! – воскликнул он, но тут же резко переменился в лице и мертвой хваткой вцепился мне в руку. – Во имя всего святого, неужели вы тоже попали в сети этой гадкой женщины?
– Нет-нет, что вы! – поспешил успокоить я. – Как раз наоборот. Я приехал сюда, чтобы вас освободить. Преступления миссис Роули раскрыты, и вы, старина, теперь свободны!
Посчитав неуместными долгие объяснения, я представил Уорбертона инспектору Дэвидсону и Холмсу, а затем вкратце рассказал, как мы оказались в «Айви-хаусе».
Вскоре мы с Холмсом и Гарольдом Уорбертоном отбыли в Гилфорд, оставив в клинике инспектора, приступившего к допросу миссис Роули и доктора Росса, против которых полицейский выдвинул целый ряд обвинений. Кумбс уже частично признал свою вину, равно как и вину миссис Роули.
Только когда мы устроились в уютном купе первого класса и поезд, набирая скорость, помчал нас в Лондон, полковник выразил готовность поведать нам, как пал жертвой шантажа миссис Роули.
Будучи не только другом Гарольда, но еще и врачом, я вздохнул с облегчением, увидев, что мой армейский товарищ уже немного пришел в себя после ужасного испытания и держится несколько более уверенно.
