Входя в полицейский участок, Мортхаус собрался с духом, чтобы стойко встретить неизбежную брань, которая выливалась на любого проходившего через вестибюль констебля. Все пространство холла было заполнено отборнейшими ругательствами и нестерпимой вонью. Мортхаус почувствовал немалое облегчение, добравшись наконец до двери и выйдя в другое помещение. Какофония, царившая в вестибюле, немного стихла, хотя до Джеймса все еще доносился неясный гул голосов. Дверь кабинета Фаулера была распахнута, и Мортхаус успел мельком взглянуть на инспектора, прежде чем присутствие его самого было замечено. Фаулер, склонившись над столом с пером в руке, что-то ожесточенно писал в большой, напоминающей гроссбух, книге. При этом он беспрестанно бормотал про себя, и хотя различить отдельные слова было невозможно, в его тоне отчетливо слышалось раздражение. Мортхаус осторожно постучал по открытой двери, и Фаулер поднял голову.
– Чего надо? – прорычал он, не успел даже понять, кто стоит перед ним. – Мортхаус, я очень занят. Надеюсь, вы явились сюда с новостями и не станете тревожить меня попусту?
Это был не столько вопрос, сколько приказ. Мортхаус вошел в кабинет и остановился перед столом:
– Да, сэр, у меня есть новости. Утром, после вашего ухода, я занялся поисками, и мне, кажется, удалось выяснить кое-что насчет призраков.
Фаулер отложил перо и откинулся на спинку стула. Глаза его сузились.
– Ясно. Ну, и что же вам удалось выяснить?
– Осмотрев комнату Энни Шьюри, я заключил, что она покидала дом в спешке. Ее кровать так и не была расстелена. Все вещи она унесла с собой. Мне представляется очевидным, что именно она и производила так называемые потусторонние шумы, а после, опасаясь возможного разоблачения, в ужасе бежала. Я нашел на заднем дворе некое шумопроизводящее устройство, которое, судя по всему, принадлежало ей.
Фаулер кивнул:
– Весьма похвально, констебль. Недурно сработали. А нам известно, где эта Энни Шьюри сейчас?
– Известно, сэр. По-видимому, она обитает в одном из доходных домов в Лейте. Я видел ее там сегодня утром, но задержать не сумел.
– Весьма и весьма похвально. Однако я должен спросить, вас, констебль: вы уверены, что пришли ко всем этим заключениям самостоятельно?
Мортхаус почувствовал, что во рту у него пересохло, а сердце забилось чаще.
– Конечно, сэр, а как же иначе?
Фаулер хлопнул ладонями по столу, заставив перо подскочить в воздух на целых шесть футов, затем встал, отодвинув стул так резко, что тот ударился об стену. Инспектор обошел стол, и Мортхаус инстинктивно отступил, но начальник вплотную приблизился к нему. Джеймс снова отступил и оказался приперт к стене, а Фаулер навис прямо над ним, так что его лицо оказалось всего в футе от лица констебля.
