Колдун рассказал, что этот вид обезьян, которых жители Могамедании называют «гуму чечели» («хитрые дьяволы»), относится к самым восприимчивым и сообразительным животным. Англичане, бывшие хозяева страны, выдрессировали их не только мотыжить землю и водить трактор, но и для более сложных работ. Одна очень толковая обезьяна дослужилась до должности швейцара в местном «Traveller's Club». Колдун, который по долгу службы довольно сносно разговаривал на языке зверей и птиц, согласился быть посредником между Яшчаком и обезьянами.
Ночью Яшчак и колдун спрятались у стойки ворот и стали дожидаться момента, когда обезьяны спустятся с деревьев и начнут играть оставленным на поле мячом. Вот тогда колдун и вышел вперед и, как-то странно бурча и завывая, заговорил с ними. Очевидно, обезьяны поняли его, потому что не бросились назад к пальмам, а, сбившись в кучу, начали совещаться у противоположных ворот.
Немного спустя от группы, отделилась степенная обезьяна с весьма представительной внешностью, она взобралась на дерево, а когда спустилась вниз, в руках у нее была фуражка с золотым позументом, на которой без труда можно было прочитать надпись «Traveller's Club», и, водрузив ее на голову, скромно, но с чувством собственного достоинства остановилась в нескольких шагах от Яшчака.
Яшчак повернулся к колдуну:
— Спросите, хотят ли они играть в футбол?
Колдун с помощью уже знакомых нам завываний и бормотаний перевел вопрос. Бывший швейцар, приподняв фуражку с золотым позументом, извинился, обсудил предложение с товарищами, затем глухо произнес единственное английское выражение, которое сохранил в памяти:
— Yes, sir.
В дальнейшем он говорил на своем языке. Привыкший к стилю европейских футболистов Яшчак опасался, что свое согласие обезьяны поставят в зависимость от того, получат ли они в качестве квартир более плодоносные кокосовые пальмы на одной из ближайших плантаций, и с облегчением вздохнул, когда колдун перевел заявление швейцара. Обезьяны, сказал он, отдают себе отчет в том, что за удовольствие, каковым является футбол, следует платить. Но к сожалению, они располагают весьма скромными средствами. Швейцар спросил Яшчака, согласится ли тот обучать их за десять папоротников и две горсти термитов, к этому самое большее они могут добавить еще девять цветных улиток. Стоит ли говорить, что при таком проявлении духа любительства Яшчак был глубоко тронут и от гонорара отказался.
С этого момента он начал работать на два фронта. Днем он, скорее для видимости, занимался с бесперспективными футболистами Могамедании, правда, теперь он уже сам все чаще посылал игроков купаться или молиться. К величайшему удивлению местного спортивного руководства, тренер пристрастился к лазанью по деревьям, ведь в течение дня он лично несколько раз проверял, соблюдают ли обезьяны спортивный режим. Руководство, однако, приписывало эту странную привычку тому, что нервы седовласого тренера сильно сдали под воздействием влажного климата Могамедании, и, выражая ему глубокое сожаление, сообщили: контракт, истекающий в конце года, продлевать не намерены. Но Яшчака это нисколько не интересовало.