Певцы-поэты, вдохновением пылая, три песни пели в разных племенах. Людей собою образы прекрасные влекли, и люди шли из разных мест в Египта племя.
Через пять лет всего из небольшого племени Египетское государство возродилось. Все остальные племена, что некогда значимее других считались, попросту распались. И ничего правители воинственные сделать не могли против распада. Их власть слабела, исчезала, их что-то побеждало, но не было войны.
Привыкшие в материи сражаться они не ведали, как образы над всем сильны, те образы, которые душе людской по нраву, те образы, которые влекут сердца.
Пред образом, даже одним, но искренним, незамутнённым постулатом меркантильным, бесполезны войска земные, копьём вооружённые или любым иным оружием смертоносным, повержены окажутся войска. Пред образом войска бессильны.
Египетское крепло государство, разрасталось. Его правителя жрецы назвали фараоном. Жрецы, уединившись в храмах от людской суеты, законы создавали, им следовать правитель фараон обязан был. И каждый житель рядовой их исполнял с желаньем. И каждый жизнь свою равнять по образу стремился.
И в главном храме, средь жрецов верховных, отец мой жил. И девятнадцать лет жрецы ему внимали. Науку высшую из всех наук стремились познавать, как образы великие творятся. Отец всё искренне стремился рассказать, благим намереньем пылая. Познали всю науку или часть её жрецы - теперь неясно, да и смысла не имеет уточнять.
Однажды, через девятнадцать лет, верховный жрец собрал к себе приближённых жрецов. Они входили чинно в главный храм, в который доступа даже для фараона не было.
Верховный жрец на троне восседал, все остальные ниже сели. Улыбчивый отец среди жрецов сидел. В задумчивости весь в себя ушёл, очередную песню создавая, рисуя образ новый в ней, иль может, старый укрепляя.
Верховный жрец собравшимся сказал:
- Великую науку мы познали. Всем миром позволяет управлять она, но чтобы власть наша была над всем навечно, из этих стен даже крупицы знания о ней нельзя отдать. Мы свой язык должны создать и изъясняться меж собою будем им, чтоб даже невзначай никто из нас не мог проговориться.
Трактатов множество в века на разных языках в народ отправим. Пусть все дивятся, думают, что всё мы излагаем. И будем излагать мы множество наук чудесных и открытий разных так, чтобы от главного всё дальше уходили простолюдины и правители. А мудрецы в грядущих пусть веках трактатами мудрёными, науками других дивят. От главного при этом удаляясь сами, и других от главного подальше уведут.
