— Вы долго будете меня обстреливать глазами? — глядя на себя в высокое зеркало, недовольно спросила Надежда Сергеевна.
— Когда же теперь вернешься? — подала с кушетки голос Елена Трофимовна.
— Сегодня, разумеется. И, пожалуйста, не переживайте. Каждый у нас в стране имеет право на труд, образование и на личную свободу. Советую помнить… А вообще, иду к Владимиру Ивановичу. — И ушла.
Пока Димка и бабушка молча смотрели каждый в свою сторону, усатый четвероногий хозяин квартиры осторожно подошел к мячу, обнюхал его, хотел тронуть лапой, но не решился…
А Димка, увидев футбольный мяч и забавную, настороженную позу кота, застывшего с приподнятой лапой, почему-то не умилился, не засмеялся, а вместо этого шагнул к мячу и с досадой саданул по нему ногой.
Но не с прежним звоном ударился он о стенку — может, камера немножко спустила? Взял Димка мяч в руки, присел рядом с бабушкой… Э-э, мяч то уже не тот. Всего день поиграли — обтерся, не блестит. И рыжие пятиугольники поблекли. Стал обыкновенным рядовым мячом. То ли дело — новенькая счетная машинка, которую подарил отец!
— Бабуль, хочешь, покажу?
— Мяч-то? Да чего на него смотреть!
— Не мяч… — Димка взял стул, отнес к ванной. Встав на него, открыл дверцу шкафа-кладовки и, запустив руку под перевязанную пачку старых газет, вынул счетную машинку в футляре. — Вот, — вернувшись в комнату, сказал он, — гляди, что у меня есть…
Елена Трофимовна не столько удивлялась и радовалась маленьким кнопкам и, будто живым, тонюсеньким цифрам, светившимся в окошке, сколько тому, что не ошиблась в ожиданиях — подарил все-таки Федор! И вещь-то хорошую. Не какой-нибудь ножик за рублевку или ручку в тетрадке писать. Вещь, видать, ценная.
— Я же знала — не пустой он человек. Не жадный. Нет, такие на дороге не валяются. Уж лучше бы с ним Надюше сойтись, если инженер не по душе. А то ведь выбрала, господи…
И странно: столько раз слышал бабушкины причитания, а сейчас они не раздражали Димку. Был согласен с ней. Уже два дня носил он в себе тайну Тополиной улицы, но посвящать в нее бабушку не собирался. А вот пришла такая минута — захотелось рассказать.
Слушая внука, Елена Трофимовна только головой покачивала. На щеках, у затвердевших губ, видней обозначились извилистые устьица морщин.
— Ну спасибо, доченька, — наконец проговорила она. — Спасибо. Утешила старость мою… Только нет, милая, этому не бывать! Не погляжу на твои права-то…
