— Что ж, старая дружба не ржавеет. Спасибо вам за Алену. До сих пор с радостью вспоминает детский сад. Рыбок сами определите или помочь?
— Ну идемте, — улыбнулась Серафима Ильинична. — А не испугаетесь наших жильцов? Они пошумливей, чем эти, в банке.
Заведующая погладила по голове Димку:
— А ты был знаком с таким учреждением, как наше?
— Нет, — вздохнул Димка. — Меня бабушка не пустила. Сама воспитывала.
— Смышленый у вас сынок! — засмеялась заведующая.
— Я им доволен, — кивнул Сомов.
В зале с большими, широкими окнами десятка три малышей разучивали танец. Серафима Ильинична объявила им пять минут перерыва, и шумливые «жильцы», будто голуби на хлеб, со всех сторон кинулись к Сомову и Димке.
Осторожно перелив воду с рыбками в два просторных аквариума, Сомов откланялся и поспешил к выходу.
Очутившись на улице, Сомов помотал головой, будто из жаркой бани вышел.
— Великий труд. Я бы тут не смог… Ну, Дима, понял, куда поплыли наши рыбы?
— Понял, — усмехнулся Димка.
— А еще ребятишкам на улице раздаю. Они мне корм приносят. Дима-баскетболист просил. У него скоро день рождения. Тоже подарим. И в школьный живой уголок.
— А другие специально на продажу разводят, — сказал Димка. — Знаете?
— Как же не знать.
— А вы совсем не продаете?
— Нет, Дима, я для удовольствия держу. Просто мне интересно.
— Деньги бы получали, — сказал Димка.
— Мне, сынок, хватает. Не жалуюсь. Неплохо зарабатываю. Теперь и ты вот еще помогаешь. — Отец взял Димку за руку.
— А вы Федора знаете? — помолчав, спросил Димка.
— Это отца твоего?.. Знаю, конечно… Рассказывала мама.
— Он черных телескопов разводит. Продает. — Димка вздохнул.
— Что ж, сынок… В общем, тоже дело нужное. Это ведь труд, Дима. И нелегкий.
— Недавно к бабушке приходил… Деньги мне предлагал. Много. Я у него не взял. Сказал, что сам заработаю.
Отец крепче сжал руку Димки:
— И правильно. Убогие, что ли? Конечно, сами заработаем.
Когда Сомов с Димкой подошли к калитке своего дома, она оказалась открытой. Кто-то, значит, вернулся. А тут и Надежда Сергеевна на дорожке показалась. И лицо у нее было какое-то необычное: улыбка веселая, но губы сжаты, а щеки — словно по конфете под ними.
— Ну заходите, работнички.
Они вошли в комнату и увидели бабушку. На бабушке — платок новый, кофта с белым воротничком. Лицо — не сказать, чтобы строгое, однако улыбку пока про запас держит. И Алена рядом.
Димка кинулся к бабушке, обхватил руками, а она чмокнула его в щеку, но так, без внимания, будто час назад видела, и поднялась из-за стола.
