Просим теперь вернуть родное дитё. Одно оно у нас.
А что в голод отдали, — сами думали помрём. Что ж, не пропадать же ребенку безвинному. Еще раз прошу: отдайте. По гроб жизни останемся вам благодарны».
И подпись: за неграмотного Михаила Васильевича Трифонова расписался Петр Маслов.
Много раз перечитал Гвоздев письмо. Не знал, на что решиться.
Сердце свое он вложил в Помголочку и расстаться с ней не хотел, не мог.
Сколько раз радовался он, на нее глядючи: новый цвет растет. Ведь, почитай, что не видала она ни урядника, ни волостного писаря, ни барина.
Воспитать ее новым человеком думал…
И так тосковал Семен Гвоздев, что сна лишился.
Сколько раз смерти в лицо смотрел, а здесь испугался беды.
Пошел Гвоздев к товарищу.
С кем, как не с товарищем, горем поделиться?
Выложил всю душу Гвоздев и молчит, ждет ответа.
Молчал долго и товарищ…
Наконец, заговорил:
— Спрашивал девочку-то? Согласна она в деревню вернуться?
— Нет. Такими словами не спрашивал, а раз, помню, пошутил:
— Хочешь, Помголочка, к отцу, матери отвезу?
— Ну?
— Заплакала только. Не разорваться, видно, сердцу. Отца с матерью помнит, да и к нам привыкать стала.
— Так слушай. Вот мой сказ… Трудное твое дело. Если отец в суд подаст, и не знаю, как суд разберется. Прав и ты, прав и отец. У тебя, пожалуй, даже больше прав. Первым делом ты воспитаешь ребенка лучше, чем отец. А, кроме того, ты сам в роде как бы отцом девочке приходишься, — без тебя померла бы она. Да и тем, что в деревне, тоже одна только радость осталась.
По письму видно, что тоскуют. За что их обижать? Решай сам. Помни только, что ты рабочий и коммунист.
Помни, что говорил наш учитель:
«Рабочие должны наладить смычку города и деревни». Он разумел смычку хозяйственную и духовную. А у тебя сейчас представляется случай наладить смычку сердечную.
Спрашиваю тебя, как коммунист: «можешь отдать сердце свое крестьянину?»
И пытливо глядит на Гвоздева.
Побледнел Гвоздев, потом потупился, сгорбился, будто меньше стал. Молчал долго. Кровь к лицу бросилась.
Выпрямился и четко отрезал:
— Могу!
Жена Гвоздева убивалась так, что глядеть жалко. И днем плачет, и ночью успокоиться не может.
Собирает Помголочку в деревню.
А сам Гвоздев с девочкой только и возится. По такому случаю отпуск двухнедельный себе из завода выправил.
— Помни, Помголочка, — говорит Гвоздев, — захочешь в город дальше учиться, чтобы в люди выйти, приезжай к нам. Не брошу я тебя.
Бросилась Помголочка к Гвоздеву на шею, ручонками крепко ухватилась и шепчет на ухо:
