Но теперь любопытство взяло верх. На часах пробило пять, так что время у него еще оставалось.
Кучер высадил его напротив больницы «Шарите». До дома 18 Туретт дошел пешком. У ворот он увидел коренастую женщину, которая, схватившись за веник, судачила о чем-то с точильщиком. Робер сделал вид, что изучает бумажку с планом, вытащенную из кармана, а сам стал краем глаза за ними следить.
Вдруг дама с веником резко повернулась.
– А ну проваливайте отсюда! – завопила она. – Или хотите чтобы я вам пинков надавала? Здесь вам не писсуар!
Из ворот выскочили двое хохочущих ребятишек и бросили:
– Только попробуй, консьержка! Мы живем в свободной стране.
– Да, но разве это ваш двор? – заревел точильщик. – Бедная моя мадам Баллю! Ну никакого уважения.
Он подхватил свою тележку и направился в сторону Сены.
Туретт сложил план, двинулся вперед и согнулся перед консьержкой в поклоне. Та отпрянула, наткнулась на ведро и чуть не упала.
– Что вам угодно? – пролаяла она.
– Я пришел поговорить с моим японским коллегой.
– Вы что, книготорговец?
– Отнюдь.
– Ладно, что уж там. Если это тот, о котором я думаю, то он обосновался на шестом этаже и стал еще большим отшельником, чем пустынник святой Антоний! Самое ужасное в том, что мне приходится таскать ему наверх еду, он напрочь отказывается спускаться, чтобы поесть! Ну не беда ли, с моей-то больной поясницей!
– Он вообще никогда не спускается вниз?
– Ему это, должно быть, запрещает религия. Он забаррикадировался в моей мансарде, а теперь даже потребовал свечи. Надеюсь, он не устроит в доме пожар.
– И давно он с вами живет?
– Да не со мной, боже праведный, а в комнате, которую предоставил в мое распоряжение господин Легри! Поселился он в субботу. Сейчас его дома нет.
– А когда он вернется?
– А я знаю? Я ему не нянька!
– Благодарю вас.
– Странный субъект, – проворчала мадам Баллю. – А что на голове! Он похож на клеврета самого дьявола! Боже праведный! Как ему в голову могло прийти, что я сожительствую с японцем! В моем-то возрасте!
Облокотившись на прилавок, Виктор сложил записку, позаимствованную Дагланом из бумажника Энтони Форестера. Он тщетно пытался сосредоточиться на ретурнеле, ставшем плодом его размышлений, смысла в котором было не больше, чем в детской считалочке.
Леопард и Лакуто поднялись на борт.
Форестер свалился в воду,
Что случится с боцманом?.. —
произнес он машинально.
Боцман займется им и уберет…
– Боцман!
Эти слова бросили его в дрожь.
Легри испугался за жизнь Кэндзи. Его нужно предупредить и заставить уехать, если не добровольно, то силой. Как приступить к решению этого вопроса, чтобы не навлечь на себя гнев человека, которого он почитал больше всех на свете? Виктор почувствовал, что его увлекает за собой неодолимый вихрь, кружа в водовороте вышедшей из берегов реки.
