, Рёйсдала
[49], Франса Хальса
[50]. И обожаю сочные краски Брейгеля Старшего
[51].
– Мне они тоже нравятся, хотя у меня есть и другие привязанности.
– Вполне возможно, что в самом ближайшем будущем судьба вновь сведет нас вместе. Засим разрешите откланяться!
И он удалился, помахав своей фетровой шляпой.
– Меня зовут Фредерик, – бросил он на прощание.
– А меня Таша, – прошептала она и подошла к окну.
Двор был пуст.
Из-за жары Виктор отказался от мысли воспользоваться велосипедом. Он заплутал и теперь блуждал от одного отеля к другому. Когда ему показали здание, в котором совершилось убийство, он, воспользовавшись царившей в отеле суматохой, проскользнул к стойке дежурного администратора. Незадолго до этого Феликс Жодье покинул свой пост и теперь его занял коридорный, которого буквально распирало от гордости. Юный Гедеон вовсю изображал из себя хозяина, приветствуя всех, кто входил и выходил, и не обращал на него ни малейшего внимания. Поэтому, когда Виктор с ним заговорил, он выказал живейшее удовольствие и сделал вид, что листает лежавшую перед ним книгу записи постояльцев.
Притворно небрежным жестом Виктор вытащил из бумажника две купюры. Зрачки Гедеона расширились от вожделения.
– Чем могу служить, сударь?
– Мне нужен от вас сущий пустяк. Некоторые сведения об убийстве Энтони Форестера. Я журналист.
– Эти бумагомаратели из газет, как и полицейские, уже допрашивали меня, – ответил Гедеон, занимая оборонительную позицию, но в то же время зачарованно глядя на деньги, которые собеседник незаметно положил под меню.
– Бьюсь об заклад, что никому из моих коллег не пришла в голову мысль вознаградить вас за услужливость, – ответил Виктор и подмигнул.
– Вы правы. Кому есть дело до мелкого служащего? В то же время, о привычках постояльцев я знаю немало. Потому как являюсь, так сказать, посредником между вестибюлем и альковом.
Виктор подождал, пока холл не пересекут два полицейских, и склонился к Гедеону.
– В поведении этого Энтони Форестера было что-то странное?
Лунный лик, служивший коридорному лицом, расплылся в улыбке.
– Я еще не стар, но правила знаю. Интересы людей ограничены. Соблазн наживы, хорошая кухня, стремление к власти и, как результат, амбиции добиться успеха в обществе, чувственность – вот тот стержень, вокруг которого вращается жизнь большинства людей.
– Такой юный, а уже философ, – пробормотал Виктор, в знак восхищения подняв вверх большой палец правой руки.
– Случай прощупать этого господина Форестера мне не представился, но я обратил внимание, что он питал слабость к брюнеткам в теле. Минувшей ночью он принимал у себя одну из этих актрисулек, которые повышают свой профессиональный уровень, играя в горизонтальном положении. Послушайте, раз уж вы человек светский, то в благодарность за вашу щедрость я вам кое-что покажу.
