Воду вдоль канала расходуют пока экономно — тысячу гектаров отвели под бахчи и травы.
Главное, скорее довести воду в Мары, напоить тучные земли Мургаба. Сто тысяч гектаров оросит амударьинская вода. Это миллион центнеров хлопка в год, новые огороды, сады, виноградники…
Обжитой, уютной выглядит «мокрая» часть канала. В полдень по обоим берегам темнеют отары овец. Пастухи с удивлением глядят, как ребята прямо с палубы землесоса бултыхаются в воду — необычное зрелище для Кара-Кумов.
И слово «купаются» тут звучит очень странно.
Впрочем, много новых слов приходится сейчас усваивать пастухам: пристань, мост, переправа, катер…
И у пастухов перемены. Вот сидят они на берегу. Спокойно ожидают, когда напьется отара.
Представьте теперь эту тысячу овец у пустынного колодца. Целую ночь доставал бы пастух воду с тридцатиметровой глубины…
Поздним вечером наш катер садится на мель. Это уже край воды. Дальше начинается «сухой канал» — царство скреперов, бульдозеров…
Возвращаемся мимо плавучих машин, одевшихся в вечерние огни. А вот большое двухпалубное общежитие. По-морскому его тут зовут «брандвахта». В воде отражаются длинные ряды освещенных окон. На верхней палубе вздыхает песня, с нижнего мостика кто-то полощет белье.
«Откуда это котенка приволокли?» — слышится удивленный голос, видно, комендантши. Обживается пустыня…
Без звука течет вода… И не поймешь, чего в ней больше, звезд или огней, зажженных людьми.
>Фото автора. Кара-Кумы.
> 4–7 сентября 1958 г.
Про Юрку, юркиного отца и маленького архаренка
Очень богатый человек Юрка Тишкин. Это у него есть большой козлиный рог. Хороший рог! Три стеклянных банки песку всыпать можно. А если дунуть, из рога будто кто живой отзывается. Да что рог, шляпа какая у Юрки! Не панамка, а настоящая войлочная, рыжая от солнца.
Тоже подарок отца, на охоту он в ней ходил.
Отца Юркина дядей Борей зовут, он подолгу не бывает дома. Зато вернется — то ежика принесет, то маленькую лисичку, сову…Целый день не уходил бы с Юркина двора.
А это уже совсем диковинный был подарок.
Пришел дядя Боря усталый. Снял патронташ, ружье, попросил Юрку полить ему воды на руки.
Потом сел на лавку.
— Ну, мелкота, айда ко мне. Что в этой корзинке?
— Наверное, опять дикобраз? — сказал сообразительный Мишка Антипов, тот самый, что целую минуту на голове стоять может.
— Нет, — сказал дядя Боря, — не дикобраз.
— А может, большая ящерица, как в прошлом году? — робко дотронулась до корзины Аннушка Речкина.
