О его трубке ходили легенды. Будто досталась она Зарукину в молодости от старого эвенка, которого он в стрельбе на меткость побил. И будто трубка эвенка приносила счастье на охоте. Молодежь в это не верила, но получить почетную трубку мечтал каждый.
…Был последний день сдачи пушнины. Охотники собрались в кружок, ожидали Иннокентия Ивановича и Костю. Соперничество заставило их пробыть в тайге дольше всех, и теперь собравшиеся ожидали результата любопытного соревнования.
— Сколько? — повернулся приемщик к Иннокентию Ивановичу.
— Тридцать шесть.
— А у тебя, Костя?
— Сорок два.
…В этот вечер охотники, стосковавшиеся друг по другу, долго пили чай, делились таежными историями. Костя, получивший титул «соболиного короля», был в центре круга.
— Хотите знать секрет успеха? — Он порылся в походном мешке и вынул свою таежную шапку. На ней впереди была укреплена шахтерская лампа. Не все сразу поняли, в чем дело. Пришлось объяснить.
— Вам ведь известно, сколько досады вызывают ранние зимние сумерки. Гонишь, гонишь зверя — и вдруг темень. Может, каких-нибудь полкилометра и не догнал, а приходится останавливаться — следа не видно. Вот и взял эту помощницу в тайгу. Друг из Донбасса прислал. Аккумулятор в мешке. Включаю — след видно, как днем. Редко какой зверь уходит.
Костя из скромности не сказал, какой выносливости требует его «рационализация». Но старые охотники и сами хорошо понимали, что значит идти по следу день, а потом еще и ночь.
— Счастливая трубка переходит к тебе, — сказал старик Зарукин, обнимая Костю.
Но больше всего был рад молодой охотник признанию Иннокентия Ивановича:
— Молодец, Костя! Я, понятное дело, немножко огорчен. Но ведь когда-нибудь это должно было случиться. Не вечно старому оленю идти впереди стада. Вот и пришло время уступать место молодому. Только Дербенцевы легко не сдаются. С ними тебе придется соперничать, — указал он в дальний угол комнаты. Там, тихо переговариваясь, сидели три его сына.
Двое в тайге
В светелке с большой сибирской печью висят на стене четыре ружья. На ложах ружей каленой проволокой выжжены имена владельцев. Старая потертая двустволка принадлежит отцу, Иннокентию Ивановичу Дербенцеву. Рядом, с надписью «Григорий», — винчестер, тоже со следами нелегких путешествий. Потом ружье среднего сына и с краю — совсем новая двустволка младшего, Володи.
Отцу шестьдесят. Сыновьям, если года всех троих считать вместе, немногим больше. Каждый в тайге чуть не с пеленок.
