Ничего не подозревающая жертва обстоятельств подняла голову на подозрительный шум. Казалось, глаза несчастного животного прибавили в размере. Лошадь запрокинула голову, неловко попятилась, тревожно всхрапнула и со всех ног бросилась прочь от полоумных существ, лишь отдалённо смахивающих на людей. Недолго думая (о способности Эл думать на данный момент говорить не приходилось), травница бросилась следом, подгоняемая охотничьим азартом и здоровой инерцией.
До порядком отставшей Яританны донёсся сначала хруст веток, потом ржание перепуганных животных и людские неразборчивые визги с подозрительными нотками истерики. Через поднявшийся шум севший голос измученной за день травницы пробивался невнятными вскриками — мольбой к глупым и жестокосердным людям. Чаронит быстро оценила ситуацию и прыгать сквозь кусты по примеру подруги не решилась, боясь нарваться на грабли или косу под рёбра, поэтому привычно встала на четвереньки и очень неуверенно поползла на шум.
На лугу царила паника. Нет, даже не паника, поскольку она подразумевает определённый безотчётный момент, а добротная такая, качественная такая паранойя. Других слов при виде открывающейся картины у Яританны упорно не находилось. В кустах, сбившись плотной на диво слаженной толпой, тряслись перепуганные кони, нервно подбивая копытами землю, храпя, но не решаясь сдвинуться с места. Напротив — более не организованно и совершенно разобщённо носились перепуганные подростки, истово желающие дать дёру, но не огрести от родителей по шее за оставленную скотину. Если судить по безалаберно разбросанному инвентарю, занимались нервные и уже заикающиеся дети сгребанием на ночь сушащегося сена. Поэтому грабли нет — нет, а напоминали о себе хозяевам черенком по различным частям тела. Дополняла картину общего сумасшествия сбитая с толку Алеандр неловко мечущаяся между лошадьми и детворой в попытках отловить самого вменяемого из обеих групп и объяснить свои честные и миролюбивые намеренья. Со стороны эта абсурдная беготня здорово смахивала на игру в горелки, только с перспективой коллективного избиения горящего сельхозинвентарём после затухания первичного шока.
«Интересно, к какому виду нечисти можно отнести Эл по представлению местного населения? — меланхолично заметила про себя духовник, продолжая свои поступательные движения по направлению к единственной телеге. — Такие хороводы просто нелепы с кикиморой или, скажем, угробьцем. Понимаю ещё, если бы полуденица их посреди луга выловила, не понимаю только, что бы она делала вечером. Серость…»
