Остаток вечера решили провести в одном симпатичном ресторанчике на высоком волжском берегу.
За время Сашкиного отсутствия прапорщик успел выспаться и теперь с ветерком погнал «шестерку» по людным улицам вечернего города.
Свободных мест в ресторане, как во все времена при Советской власти, не было и в помине. Однако, благодаря расторопности Бушуева и десяти чекам, которые Хантер сунул в потную лапу швейцара, места тут же нашлись. Их столик оказался в дальнем конце зала, все окна открыты, с Волги задувал свежий ветерок.
Павел на скорую руку поужинал и оставил их наедине, якобы опасаясь бросать машину без присмотра. Он все больше нравился молодым людям — спокойный, надежный, с таким как за каменной стеной. Что и подтвердилось позже.
Засиделись допоздна, музыканты уже несколько раз демонстративно «прощались» с благодарной аудиторией, провоцируя на новые подношения. Не обошлось и без инцидента. Хантер чувствовал себя слегка захмелевшим — не столько от вина, сколько от близости Афродиты, огней и шума большого города, музыки и танцев, — от всего этого он уже успел отвыкнуть. Но не только на него подействовало обаяние девушки — за столиком по соседству собралась шумная компания горячих детей гор Кавказа, и кое-кому из них Афродита в новом платье, сидевшем на ней как перчатка, тоже приглянулась. Сашка, с их точки зрения, был всего лишь безобидным инвалидом, и то один, то другой кавказец принялись приглашать Афродиту потанцевать.
Горцы, будучи основательно «под мухой», никаких возражений слушать не желали, нахраписто лезли навстречу неминуемым неприятностям. Хантер решительно поднялся из-за стола, приблизился к пьяной компании, подозвал самого назойливого ухажера и вежливо попросил прекратить домогательства к девушке. Доморощенный абрек презрительно оглядел «джинсового мальчика» с тростью, а затем неосторожно и омерзительно выругался по-русски прямо в лицо.
Госпитальная трость в тренированных руках десантника, к тому же основательно накачанных гонками на костылях, оказалась серьезным оружием. Секунду спустя незадачливый абрек уткнулся немытой рожей в салат-оливье, а кинувшийся на выручку дежурный джигит получил пару сокрушительных парализующих ударов по плечам и с визгом шарахнулся прочь от осатаневшего «инвалида».
Ясное дело, с гипсовой ногой Хантер не представлял особой опасности — достаточно толкнуть посильнее, и он не устоял бы, но тут подоспел Бушуев, заметивший с улицы заварушку в зале ресторана. Двумя-тремя богатырскими оплеухами он раскидал разъяренных шакалов и поволок Хантера с перепуганной Афродитой за собой.
