Пробуждение оказалось малоприятным: снова капельница. Исколотая вена сопротивлялась, куда-то уходила, словно нарочно пряталась от осточертевшей иглы. Сестры из реанимации вертелись вокруг раненого, но что-то у них не ладилось. За окном стоял ясный день.
Тем временем дверь распахнулась и в палату впорхнула Афродита в своей обычной униформе, а не в реанимационном «скафандре».
— Что, Царевич, проснулся? — весело пропела она, не обращая внимания на удивленные взгляды коллег. — Ох и здоров же ты поспать! Знаешь, который час?
— Дело к обеду. — Царевич попытался улыбнуться, но вместо этого болезненно поморщился — игла в руке сестрички шевелилась под кожей, беспомощно нащупывая вену. — А что, я снова больше суток продрых?
— С биологическими часами в этот раз у тебя полный порядок, — успокоила Афродита. — Просто мы все еще побаиваемся, чтобы ты не уснул, как тогда. А ну, девочки, — она шагнула к сестричкам, все еще терзавшим Хантера, — дайте-ка я введу!
Секунда — и капля за каплей шустро побежали по тонкой прозрачной трубке в сосуды старшего лейтенанта.
— Ну вот!.. — удовлетворенно проговорила Афродита.
— Поглядывай, чтобы он сам тебе чего-нибудь не ввел, — ревниво буркнула медсестра неопределенного возраста, с кольцом на левой руке, покосившись на Афродиту.
— Занимайтесь, тетки, своим делом! — сухо отрезала Галка, мигом превращаясь в старшую сестру «травмы» — не последнего человека в госпитальной иерархии. — Языки распустили — хоть пол подметай! Что-что, а капельницу поставить как следует могли бы уже и научиться…
— Что за шум? — В палату заглянул подполковник Седой.
— Воспитательный момент, — покосившись на разведенку, ответила Афродита. — Ничего особенного.
— Ну-ну… — По лицу Седого ясно читалось, что он снова с похмелья и уже где-то успел «поправиться». — Вот тебе, казак, книженция, которую ты просил. — Подполковник извлек из-под халата потрепанную «Повесть о настоящем человеке» и протянул Лосю. — Для ампутантов эта повесть — первоклассное средство. С мощным реабилитационным эффектом. Так что сегодня переведем тебя в общую палату… А начальник твой, старший лейтенант Петренко, как я посмотрю, тоже обладает незаурядными терапевтическими способностями. — Начальник «травмы» расплылся в улыбке. — Будем возвращаться к жизни!
— Числится за ним такое, — улыбнулся Лось, — и матом шугануть может так, что уши завянут, и к душе прикоснуться…
