— Вообще-то, в роте меня звали Хантером, — сообщил старлей, садясь на кровати, — то есть — Охотником, «духи» прилепили прозвище Шекор-туран, тоже из той же оперы, только по-пуштунски. Даже позывной у меня такой был… Хантер… Йоптыть! — спохватился старлей и наотмашь влепил себе по губам: — Зовут, а не звали, и не был, а есть такой позывной!
— Это ты среди своих Хантером будешь! — усмехнулся подполковник, извлекая из тумбочки вездесущую афганскую «дутую» фляжку и кое-какое съестное. — Ты уж извини, Александр Николаевич, но, хочешь не хочешь, для нас ты уже окончательно Царевич — и баста! — под общий хохот закончил подполковник.
— Ну, раз так, — усмехнулся старлей, косясь на домашние разносолы, появившиеся на столе, и сглатывая голодную слюну, — тогда признаюсь, что я и вам позывные присвоил. Вы, Игорь Васильевич, — Костяная Нога, ты, Виталий, — Бриллиантовая Рука, а ты, Алексей, — Прораб!
Дружелюбно посмеялись: никто не в обиде.
— Извините, друзья, — начал вдруг Хантер оправдываться, — но у меня сейчас ни денег, ни спиртного. Хуже того — ни документов, ни всего прочего, что положено… — откровенно загрустил он.
— Товарищ старший лейтенант! — шутливо громыхнул Костяная Нога. — Еще раз услышу подобное — выселю к срочникам в палату!
— Да мне-то что, — уныло заметил Александр, — мне лишь бы на ноги встать поскорее — и обратно к моим бойцам…
— И опять — двадцать пять! — Вертолетчик чуть не сплюнул от досады. — Ты еще на каталке разъезжаешь, а тебе уже Афган вновь мерещится! Что за человек! Успеется!.. Ну-ка, к бою, мужики! — зычно скомандовал он, широким жестом приглашая к столу.
Хантер, снова позаимствовав у Прораба костыли, допрыгал до стола и спланировал на самый краешек стула.
— Чего так скромно? — поинтересовался Прораб. — Присаживайся поудобнее, не робей!
Пришлось старлею сообщить «однокамерникам» об одной странной особенности своего организма. Мол, еще со времен первой контузии после первой выпитой рюмки его начинает «штормить». Длится это недолго, а потом можно пить и есть сколько угодно.
Все пошло как по писаному: как только Костяная Нога налил по первой (во фляге оказалась так называемая «шпага» — разбавленный градусов до пятидесяти спирт) и все подняли и опрокинули за общее исцеление, Хантер, не дожидаясь «шторма», вернулся на койку и опрокинулся навзничь.
Тот не заставил себя долго ждать — давление тупо шибануло в виски, замутило, в глазах потемнело… Неожиданно дверь открылась и в палату тихо вошла Афродита. Окинув наметанным взглядом компанию за столом (стаканы и фляга еще до того исчезли в мгновение ока), она направилась к старшему лейтенанту. И тут же засекла, что с ним что-то не то. Не проронив ни слова, старшая сестра метнулась в коридор, хлопнула дверь ординаторской.
