Каштанов еще раз перечитал письмо с флота, задумался и незаметно для себя, словно записывая свои мысли и чувства, начал набрасывать эскизы.
Художник работал много и упорно. Оля, поглядывая на рисунки, разбросанные по столу и дивану, старалась ходить по мастерской тихо, не касаясь звонкими каблуками пола.
Через несколько дней Каштанов взялся за этюды. Работал он мучительно: нервничал, бормоча что-то и посвистывая.
— Не то! Не то! — ворчал каждый раз художник и снова и снова писал этюды.
Оля украдкой вздыхала, тревожно посматривая на Владимира Владимировича, но в душе она радовалась: кажется, у Владимира Владимировича наступила пора настоящей работы, подлинного творчества. Она старалась быть предупредительной и опрометью бросалась исполнять малейшую его просьбу.
Наконец однажды Каштанов решительно ударил в ладоши и бодро прокричал:
— Оля, холст!
Художник начал писать портрет.
Несколько дней спустя, когда портрет был уже почти готов, Каштанову принесли заказную бандероль с флотским штемпелем на конверте. В ней оказался дружеский шарж на лучшего артиллериста корабля — старшего матроса Полегаева, сделанный неумелой рукой корабельного художника-любителя. Павел был изображен богатырем, разбивающим в щепки вражеский корабль пушкой, которую он держал за ствол. На заднем плане изумленный Нептун, вынырнув из глубины своего царства, приветствовал моряка, потрясая трезубцем и крича: «Ура!» В письме сообщалось, что рисунок обнаружен в корабельной стенгазете военных лет, случайно сохранившейся на береговой базе. По словам моряков, знавших Полегаева, этот шарж довольно верно отображал силу и бесстрашие комендора. Портретного сходства рисунок не передавал, за исключением разве характерного очертания губ и подбородка, удачно схваченных рисовальщиком.
Каштанов мысленно поблагодарил неизвестного художника и, спрятав рисунок в ящик, где хранилась и фотография, продолжал работу над портретом. В очертаниях губ и подбородка портрет был не схож с рисунком, но художник уже не мог и не хотел изменять его» Перед глазами Каштанова стоял тот Полетаев, которого создал он в своем воображении. Художник поверил в свою интуицию, в свой замысел.
— Пусть так, — решил Владимир Владимирович. — Так должно быть.
Через несколько дней портрет был закончен. Художник изобразил Павла Полегаева в матросской форме, в бескозырке, с орденом Отечественной войны на груди. У комендора было несколько орденов и медалей, но Каштанов умышленно нарисовал только тот, который хранила мать. За спиной моряка виднелись луга, поросшие скромными белыми цветами, пологие холмы, маленькая деревушка на пригорке. Ниточка линии электросети убегала куда-то вправо. Лучи восходящего солнца окрашивали в золотистые тона пшеничное поле, за которым виднелось синее-синее море, незаметно переходящее в прозрачно-хрустальное голубое небо.
