— Андрей с ней дружит?
— Да вроде.
— Зачем же ты полез?
— А может, она ко мне? — Пухлые губы растянулись в сальной улыбке. Да он самоуверенный, самовлюбленный нахал! — Что я, Квазиморда какая?
Олеша явно ждал, что я потребую подробностей. И тогда он начнет их выкладывать, детально, со смаком, чтобы этот хромой лейтенант из милиции знал, какой он, Степа, фартовый парень, как ловко он отбивает девчат у разинь вроде Андрюхи.
Я не доставил ему этого удовольствия.
— Где Смагин живет? Адрес его знаешь?
— Да на смене он. Поехал с грузчиками на товар ный двор. — Олеша встал. — Я пойду, а?
— Иди. Но из гаража никуда без моего разрешения.
— Так что-здесь и ночевать? — Он хмыкнул. — У меня помягче ночевки есть.
— Если понадобится — будешь и ночевать, — пресек я его попытку пофамильярничать со мной. — Человек погиб, идет расследование, ясно?
Олеша смущенно потоптался на месте, не зная, что сказать, и, наконец, припомнил, не очень к месту, чужую остроту:
— Нам, шоферам, все равно — спать или ехать. Спать даже лучше.
— Можно без трепа? — оборвал я строго. — И чтобы о нашем с тобой разговоре — никому ни звука. Спросят, скажи — про всякие неисправности в машине интересо вался следователь.
— Есть! — ответил он по-армейски и закосолапил к двери, громко шаркая по полу обитыми подковкой каблуками сапог.
Я отправился на поиски Юрочки. Нашел его возле гаража. Он стоял у самых ворот и что-то прикидывал, поглядывая то на кирпичный корпус цеха справа, то на высокую, тоже кирпичную, старой фигурной кладки ограду с левой стороны гаража.
— Гляди, — сказал он. — Вот ты преступник.
— Экспериментик? — усмехнулся я; Юрочка обожал следственные эксперименты — одна из его слабостей.
Он никак не среагировал на мою усмешку.
— Только что ты повредил тормозную систему напильником. Что ты с ним сделаешь? Куда денешь?
— Проглочу.
— Нет, серьезно.
— Спрячу, конечно.
Юрочка удовлетворенно кивнул.
— Еще бы! А конкретно — куда?
— Ну, не знаю. В гараже где-нибудь. Мало ли…
— Где именно? — не унимался он. — Вот, посмотри.
Пол цементный, недавно отремонтированный, еще без
выбоин. Для каждой машины отведено свое место, отгороженное невысокой, всего в два кирпича, кладкой. Под окнами диспетчерской, у противоположной воротам стены — ремонтная яма, тоже цементированная, со ступеньками. Ряд ящиков, наподобие ларей, для хранения инструмента с жирно намалеванными черной краской фамилиями шоферов. На каждом ларе — висячий замок,
И больше ничего. Просторный гараж выглядит пустующим, хотя на месте пять машин из семи. До войны их здесь, вероятно, размещалось десятка полтора, не меньше.
