— Э-э, — сказала Кэми, — очень мило. Антиквариат?
Лиллиан возможно единственный человек в мировой истории, которая несмотря на все трудности и выцветший розовый халат вела себя снисходительно. Она начала открывать секции столешницы, двигая отделения с быстрой, тихой эффективностью.
Все в Разочарованном доле приходили почтить нас, — сказала она. — Это отчеты за четыреста лет, последние датируются тридцати двух летней давностью, когда наша власть был попрана.
Потому что родители Лиллиан, Линберны Ауримера, решили остановить Либернов, которые жили через долину в Аббатстве Монксхуд, и не дать им убивать людей. Они преуспели в этом, но отец Лиллиан умер, а мать Лиллиан навсегда осталась калекой. Мама Лиллиан приютила сына Монксхудов, Роба, в своем доме. И теперь снова назревала битва.
— Это как плата за аренду, — сказала Кэми, проводя рукой по содержимому, ей было интересно, но она прекрасно понимала, что должна быть осторожна.
— За исключением того, что чародейские семьи никогда не давали нам деньги, — сказала Лиллиан. — Мы обменивались услугами и ритуалами, кровью и браками. Многие чародеи переженились, так что теперь и сложно отследить их. Но отсюда можно начать, если ты намерена составить список потенциальных чародеев. Я думаю, что список будет достаточно длинным, что не приведет к чему-то очень важному. Но ты свободна тратить свое время. - Она кивнула Кэми и покинула комнату.
— Ладно, — сказала Кэми в гулкой тишине, ее голос был тихим, как будто его придавили тяжелыми камнями. — Великолепно.
Она подтянула стул, на его спинке были вырезаны руки по обе стороны. Она села, не обращая внимания на то, что эти руки могут в любой момент пригвоздить ее к месту. Она вытащила свою верную записную книжку из бюстгальтера, достала сложенный желтый листок бумаги из отсека и прочла слова, неразборчиво написанные черным чернилами: Гита Прескотт: купила защиту для своих детей, предложив себя в качестве жертвы. Дата вверху 21 декабря 1821 год.
Кэми исписывала уже вторую страницу своей записной книжки датами и именами, когда услышала, как дверь в Учетный зал тихо отворилась.
— Доброе утро, Кэми, — сказал Эш своим самым очаровательным голосом.
Кэми не отводила взгляда от своей записной книги. Она была уверена, что ее уши покраснели от смущения и выдали ее.
— Доброе, — сказала она, откашлявшись.
— Я тут подумал, что, возможно, тебе пригодиться моя помощь.
