Она закрыла ворота за собой (две металлические руки вновь встретились) и пошла вниз по переулку, за угол. А потом она пустилась бежать на Главную улицу, пока не добралась до дверей Наводнения.
Она толкнула дверь. Внутри паба оказалось сумрачно и прохладно. Джаред с пинтой пива проталкивался вперед, к мистеру Стёрну, поседевший бультерьер которого преспокойно сидел на своем табурете с таким же терпеливым выражением на морде, как и у его владельца.
Джаред поднял взгляд и заметил её. Все его лицо прежде менялось, когда он увидел её, так же отчетливо как различие между светом и тенью. Но не теперь.
— Марта, я прервусь ненадолго, — сказал он.
Марта, сидящая на другой стороне бара и читавшая книгу, просто кивнула. Кэми узнала взгляд, которым она одарила Джареда, и отметила, что с момента прибывания Джареда здесь, что Райты сменили свой страх до терпимой привязанности к сумасшествию.
Но так или иначе у него это получилось, печально подумала Кэми, вот тебе пожалуйста, переехал и не успел оглянуться, как уже сменил «Дорогой Боженька, я даже не представляю что происходит», на «пусть все так и идет».
Она посмотрела на Марту и мистера Стёрна и его бультерьера, который в ответ уставился на неё туповатым взглядом. Ей захотелось закричать, потому что там на кладбище у её отца разбилось сердце.
Но Разочарованный дол на том и стоял: люди позволяли трагедиям других литься дождем вокруг них и продолжали жить своими жизнями, делая вид, что ничего не происходит.
Кэми не могла сдержать удивление что большинство людей в Разочарованном доле думали о чародеях. Похоже они внушали абсолютный страх, а их возможности были просто невообразимы, как у небожителей. Они должны походить на угрозу, с которой просто нельзя было сталкиваться. Это почти имело смысл, что все хотели покинуть войну волшебников с волшебниками, и потому они все так отчаянно пытаются притвориться, что будто могут продолжить свою обычную жизнь.
Никто не обращал внимания, что Кэми была расстроена, что заставило её думать, что, возможно, она не выглядела так, словно развалилась на куски. Это было хорошо. Ей хотелось сохранить целостность, держать все под контролем. Она стояла, убрав руки в карманы джинсов, так что никто не заметил, что её трясло, а Джаред стащил свою куртку с крючка у двери, подошел к ней, а потом застыл в нерешительности: она подумала, что он возьмет её за руку, но он, вместо этого, потянул её за петлю ремня. Затем он взглянул на неё, их глаза встретились. На его лице отразилось смятение, поскольку он очевидно понял, что хватание петли ремня было не совсем обычным жестом, который он собирался совершить.
