Эшли так и не смогла заставить себя посмотреть съемки. Даже свой единственный клип она не видела целую вечность. Ее самокритичность граничила с жестокостью. Ей не нравилось, как она двигается на сцене, как звучит. А после смерти Келли она вообще не могла ни на что смотреть.
- Ты была таким талантливым музыкантом, - продолжила Дрю, когда Эшли не ответила. – Пела, играла на клавишных, на гитаре, на барабанах. Было что-нибудь, чего ты не умела?
- Держать себя в руках, – ответила Эшли, не глядя на Дрю.
- Идем со мной, - Дрю потащила Эшли за рукав врачебного костюма, украшенного котятами и кошками с забавными мордочками.
Эшли пошла за ней к двери, смирившись с тем, что разговора не избежать.
- Я читала про Келли Ясински. В статье подразумевается, что вы были любовницами.
Эшли только было собралась отхлебнуть газировки, но отвела бутылку ото рта. Когда она услышала, как Дрю произносит это имя… это буквально заморозило ее изнутри. Яркое солнце светило на них, пока они шли к дому Дрю, светило, и никак не могло ее согреть.
Дрю толкнула кухонную дверь, и запах супа ударил в нос Эшли. В обычной ситуации она бы рванула к плите наперегонки с Дрю. Сейчас она тяжело опустилась на стул, чувствуя легкую тошноту.
- У тебя была классная песня. Я и представления не имела, что она три недели возглавляла хит-парады, - обычным тоном сообщила Дрю, суетясь на кухне. – Между прочим, я ее любила. Так странно, что я подпевала тебе двадцать лет назад.
Дрю поставила миску перед Эшли и натерла сыр в обжигающе горячий суп. – Вообще-то это осенне-зимнее блюдо, но мне его так захотелось… И заметь, что я собираюсь продолжать болтать, пока ты не вмешаешься.
- Дрю, - Эшли подобрала ложку и стала перемешивать варево, которое она не могла заставить себя съесть.
- Что с тобой случилось, Эш? – Дрю села напротив.
Слова хлынули потоком, когда Эшли стала пересказывать все то, что уже рассказала Эрике прошлой ночью. Она еще подумала, а не расплачется ли она, тогда макияж пропадет, но нет, слезы так и не пришли. После вчерашнего вечера их не осталось. Она была эмоционально и физически истощена и не знала, где ей набраться сил, чтобы вернуться на работу и дожить до вечера.
- Ты просто ушла и никогда не возвращалась, - ошеломленно повторила Дрю.
- Я больше не могла петь. Ни единой нотки. И во мне больше не осталось песен. Я не могла писать, - сердито ответила Эшли. – Все ожидали, что я продолжу жить, как ни в чем не бывало, а я будто оцепенела. Для меня шоу закончилось. Никто не понимал, каково это было – смотреть в безжизненное лицо Келли и знать, что это я во всем виновата.
