Очередная встреча недавно произошла в нашей районной поликлинике. Я оформлял санаторную карту. Взял талон к врачу, пришел утром чуть ли не первым, а оказался в небольшой очереди. Очередь была не только к нашему участковому врачу, но и к врачам соседних участков. Дело в том, что главный врач именно сегодня устроил пятиминутку, и все терапевты уже час томились в его кабинете. А больные сидели в коридоре, ожидая возле кабинетов прихода своих участковых врачей.
Вначале особого неудовольствия задержкой не было. Пациенты тихо разговаривали между собой, ругали медицину, делились впечатлениями о врачах. Прием задерживался. Стали раздаваться недовольные голоса. Я сидел и помалкивал. Нет, конечно, я тоже стал нервничать, но хорошо усвоил уроки своей жены – не дергаться, не выступать. Криком ничего не изменишь, только хуже сделаешь.
И тут, в очередь в соседний кабинет появился немолодой крупный мужчинам с красным лицом, в обвислых джинсах и рубашке навыпуск, не скрывающей его толстый живот. Он был громогласен. Он переключил на себя внимание всех пациентов, ожидающих возвращения участковых врачей. Вначале он спросил, куда, к чертовой матери, вся эта врачебная братия подевалась. Недослушав ответ, он заявил, что делать им нечего, наши народные денежки получают, а нам, русским людям, остается только в коридоре сидеть. Кто-то из пациентов с ним согласился. Ободренный поддержкой мужчина заявил:
– А кто наши деньги заграбастал? Кто? Я вам точно отвечу. Это разные евреи и жиды. Вот кто. Они все купили, и теперь нам житья от них нет. Это я вам точно говорю. Ельцин кто был? Еврей. А этот, Гусинский, Мусинский, Херинский, Мандинский? А Миллер? Весь наш газ евреям продал. И всю нашу нефть. А мы вот сидим здесь, ждем от них милости. Дождетесь!
Я сидел тихо, не вмешивался. Жена у меня умница, даже сомневаться не стоит.
– А причем здесь евреи, – осведомилась молодая женщина, оторвавшаяся от разговора по мобильному телефону. – Вам же русским языком объяснили – все врачи на пятиминутке.
– А ты чего евреев защищаешь? – Тон мужчины стал угрожающим. – Или сама такая, а? То-то я смотрю: по телефону – ля-ля-ля. Простого русского человека, который правду тебе, дуре, открывает послушать тебе в лом, а?
Я по-прежнему не вмешивался в эту идиотскую речь. Терпел, но делал вид, что меня это совершенно не касается.
Женщина смешалась и замолчала. А мужик узрел в очереди Розу Марковну, и, тыча в нее толстым пальцем, совсем разошелся.
