— Послушай, Лариса, перестань изображать из себя вьющуюся лиану, — сказал он строго, высвободившись из объятий подруги, вяжущих его по рукам и ногам.
— Зови меня Ларочкой, — в который уже раз потребовала она, складывая губы в нехитрую капризную фигуру средней степени надутости.
Громов покачал головой:
— Нет, Ларочкой я тебя звать не буду.
— А Ларчиком?
— Это каким ларчиком? Который просто открывался?
— Не слышала про такой, — призналась она, но огорчаться по этому поводу не стала, предложив взамен совершенно неожиданный вариант: — Давай тогда я буду для тебя киской, хочешь?
— Киской? — Громов покосился на диван и поморщился, словно у него на зубах навязла липкая конфета с приторной начинкой.
— Ну да, киской-Лариской! — радовалась она. — Мур-мур, мяу-у!
— Оставь, пожалуйста, эти кошачьи манеры, — буркнул Громов. — Раз и навсегда. Терпеть не могу кошек!
— Почему-у-у? — Лариса попыталась снова повиснуть у него на шее, но, поймав руками пустоту, потеряла равновесие и была вынуждена впустую пробежаться по комнате.
Выглядело это достаточно комично, да только не настолько, чтобы Громову захотелось смеяться или хотя бы улыбаться. Он внезапно подумал, что если во всех женщинах, которых он знал, поискать отличия, то наберется их не так уж много. Зато сходных черт — хоть отбавляй. Вот и получается, что ты всю жизнь маешься с одним и тем же существом, которое умеет менять лицо, фигуру, возраст и некоторые повадки.
За тот короткий промежуток времени, который потребовался Громову, чтобы нахмуриться, Лариса успела развалиться на диване в позе начинающей Клеопатры и теперь манила Громова пальчиком, ноготок которого всегда был необыкновенно ярким, но почему-то постоянно облупленным.
— Иди ко мне, — томно произнесла она. — Я вычитала в журнале один обалденный прикол. Называется: «Продлись, мгновение». Хочешь, продемонстрирую?
Журнал лежал на полу обложкой вверх, и с него на Громова смотрела симпатичная мордашка, обещая взглядом тысячу райских наслаждений каждому, кто купится на эту приманку. Еще одно, тысяча первое, дополнительное, сулила Лариса, глядя на Громова не менее зазывно.
— Продемонстрируй мне лучше, как ты управляешься с мокрой тряпкой, а я пока займусь пылесосом, — проворчал он, приготовившись сбросить пиджак.
— Не теряй время, — загадочно произнесла Лариса. — У нас его не так уж и много.
— Ну, если считать десятилетиями…
— Ты не понял, Громов. Через два часа мы должны встретить на Курском
