— Да, поговаривают…
В недавнем прошлом Ко Бен Сан немало выручал от земли, сдаваемой им в аренду. Крупорушка его пропускала за весну и осень огромное количество зерна. И все-таки он всегда плакался перед людьми; все ему казалось мало… Недаром он по всей окрестности прослыл последним скрягой.
Рядом с кухней у него был устроен громадный подземный лабиринт, где находились склады для хранения риса. Таких складов было у Ко Бен Сана три или четыре; и каждый раз, когда ему нужно было взять оттуда зерно, он приносил лестницу и сам спускался по ней за рисом. С каждым годом у него накапливалось все больше риса. Тайком от соседей он продавал его людям из других волостей и на вырученные деньги покупал землю. В этом он видел единственный смысл своей жизни. А теперь настало такое время, что ни продавать, ни покупать землю нельзя было, и Ко Бен Сан горько сокрушался об этом. В жадности он нисколько не уступал жившему в уездном центре Сон Чхам Бону — одному из самых скупых людей в уезде.
Жителям уезда памятен был такой случай. Несколько лет назад, когда стопка водки стоила пять фун[13], Ко Бен Сан собрался со своими друзьями в трактирчик. Все пили водку, и Ко Бен Сану тоже захотелось пропустить рюмку-другую. Но пить одному было как-то совестно, а угостить приятелей скупость не позволяла. Повздыхав, покряхтев, он после тяжких раздумий предложил приятелям:
— Эх, давайте-ка соберем по пять фун да выпьем по рюмке водки!..
С тех пор его прозвали «Сборщиком пяти фун».
* * *
Кроме помещиков, все население Кореи восторженно приветствовало закон о земельной реформе. Ее благотворные результаты испытали на себе прежде всего бедные крестьяне.
Сельский народный комитет, вымерив и установив общее количество земли, распределил ее по количеству членов семей между безземельными и малоземельными крестьянами.
Пак Чем Ди, кроме суходольной земли, которую он прежде арендовал у Сон Чхам Бона, получил еще семь мадиги[14] рисового поля.
— Есть ли на свете люди счастливее нас! — говорил Пак Чем Ди. — Вот возьмите хотя бы Куак Ба Ви. У него не было ни крова, ни земли. А теперь этому батраку выделили участок из земель его хозяина. А сколько таких крестьян в Корее!
Вечером в доме Пак Чем Ди собрались его сыновья — Дон Су и Дон Ун — и дочь Кан Нани. Настроение у всех было чудесное. Дон Ун, заложив руки за голову и глядя в потолок, затянул шуточную песенку, которую они всегда певали на досуге.
— Вот и мы получили землю! — певуче заговорила своим звонким голоском Кан Нани. — Если мы хорошо будем обрабатывать свои участки — как мы заживем! Ты ведь охотно займешься рисоводством, Дон Ун?
