— Да еще выйдет ли что из химии-то? — сомневался Дмитрий Иванович. — Вот еду я как-то на извозчике по Владимирскому проспекту, догоняем мы процессию: ведут под конвоем какого-то бродягу, грязного, оборванного. Извозчик мой показывает на него кнутовищем и говорит: «Смотри-ка, барин, химика повели!»
Николай Николаевич расхохотался так завидно, что и рассказчик засмеялся, впрочем ненадолго.
— Эка, как вы духом-то пали! — укоризненно попрекнул Николай Николаевич. — Вот что значит без дела сидеть! Немедленно, сейчас же, — приказал он, — отправляйтесь к издателям, садитесь писать, а о вашей химии уж мы с Юлием Федоровичем позаботимся!
Бодрый окрик старшего товарища оживил гостя.
— Да, Фрицше ведь, — теплея голосом и взглядом, говорил он, — и узнал меня студентом по экзамену, дал руку и ввел к себе маленького студентика и писал учителю гимназии в Симферополь, в Одессу… А ведь тогда была николаевщина — надо вспомнить!
— Ну вот сами видите! Так отправляйтесь и садитесь за работу — иначе дойдет черт знает до чего!
Николай Николаевич встал. Менделеев потряс его руку и через три дня пришел сказать, что договор заключил, денег под работу взял и уже начал писать вступление к книге.
«Органическая химия» написана была Менделеевым за лето и осенью 1861 года вышла в свет. Книга имела успех. Зинин и Фрицше представили учебник на соискание Демидовской премии Академии наук. В отзыве своем они писали:
«Книга г. Менделеева «Органическая химия» представляет нам редкое явление самостоятельной обработки науки в краткое учебное руководство, обработки, по нашему мнению, весьма удачной и в высшей степени соответствующей назначению книги как учебника».
Присуждение полной Демидовской премии придало весу не только книге, но и ее автору. Особенно подняла авторитет молодого ученого его работа «О пределе углеводородов», доложенная Зининым Академии наук в августе того же года.
«Думаю, — говорит по этому поводу Менделеев в «Списке моих сочинений», — что эта статья дала мне более предшествующих вес между химиками, то есть показала самостоятельную зрелость».
В горький год жизни Менделеева Зинин принимал энергичное участие в его научной судьбе. Сохранившиеся от тех лет дневники Менделеева пестрят именем Зинина. Они отлично характеризуют отношения старшего товарища к младшим.
Уже на четвертый день своего возвращения в Петербург Менделеев записывает:
«За обедом у Воскресенского пришел Сеченов и говорит, что Зинин говорил, чтоб я поскорее зашел к Чебышеву — дело есть. Пойду завтра».
