Творцы и памятники | страница 50

Суворов с железной палубы увидел шагающего по прибрежному песку Шухова, хотел кинуться навстречу, но сдержался, прикрикнул вместо этого на плотника, медленно разбирающего деревянные надстройки. Все движения души старика были Шухову открыты; он оценил рывок навстречу, и мгновенное смущение, и попытку скрыть это смущение ворчливостью. Взобравшись по настилу на палубу, Шухов попал в объятия Суворова.

— Ну здравствуй, старина, — говорил Владимир Григорьевич, хлопая мастера по плечу. — А где твой фрак, белый жилет, цилиндр?

Старик любил одеваться, «как богатые».

— Об этом потом, — сказал вдруг Суворов. — Обернись-ка.

Шухов обернулся. С палубы хорошо было видно, как выходит, разворачиваясь из затона, маленький буксирчик, как легко тянет он три большие нефтяные баржи, как плавно идут они следом.

— Осадка-то какая, а! — сказал восхищенно Суворов. — Вот и тянет вместо одной обычной три шуховских.

— Господин Шухов? — Незнакомый человек в длинном сюртуке стоял рядом.

Шухов не заметил его, когда поднимался.

— Простите, не имею чести знать вас.

— Колчин. Судозавод в Костроме.

— Приехал смотреть, что мы тут делаем, — шепнул Суворов.

— Так вот, господин Шухов. Хотелось бы узнать, почему вы строите моим конкурентам такие превосходные баржи?

Костромской судозаводчик улыбался, но то было лишь движение губ, глаза по-прежнему оставались холодными и настороженными.

— Я строю такие, какие умею, — мгновенно ответил Шухов. — Других не могу.

Здесь восток сходится с западом, Европа обменивается с Азией. Плывут по Каме суда с уральскими камнями, медью и железом; навстречу им поднимаются по Волге караваны со среднеазиатским хлопком, оттуда же везут ковры. Кавказ торгует нефтью, бараньими мехами, холодным оружием. Едут из далекой Сибири меха, а навстречу им, плотно упакованные в вагонах-коробочках, — тюки московского ситца. Санкт-Петербург шлет заграничные товары — машины. Но все больше становится среди них и отечественных: промышленность России развивается. В Нижнем Новгороде все это смешивается, меняет направление, дробится, расходится во все уголки обширного государства. Нижний Новгород — центр внутренней российской торговли; в этом городе каждое лето полтора месяца шумит самая большая в стране ярмарка — Макарьевская. Со всей России съезжаются сюда купцы на запах миллионных сделок.

— Здесь! — сказал Витте. Острозаточенный карандаш в руках министра финансов указал на Нижний Новгород. — В этом городе проведем мы Всероссийскую промышленную и художественную выставку. Нам менее важно увидеть изделия Петербурга и Москвы, нежели то, что могут дать Сибирь, Средняя Азия и Кавказ. Точка зрения моя известна — нам еле-дует поощрять вложение капиталов в предприятия на окраинах империи. Пусть господа промышленники своими глазами увидят, чем эти окраины богаты сей-час и что могут они дать в будущем.