А над зубрами колибри
Пели так, что все охрипли.
Из-за зубров даже жабы,
Навсегда забросив жабры,
Вылезали из болот,
Заползали в хоровод
И пускали пузыри
От зари и до зари.
И со всеми очень добрыми
Были зубры, даже с кобрами.
Вобщем, дружно,
как в республике,
Жили-были в дебрях зубрики.
…Но, однажды, понарошку,
Кто-то к ним занес зубрежку…
Поднялся у них галдеж!
Начался у них падеж!
Каждый зубр не ел, не пил,
Только знай себе зубрил,
И при том ни стар, ни мал
Ничего не понимал!
Стали спать они урывками,
А весь день трясли загривками:
В дебрях, выстроившись в ряд,
Все зубрили —
– все подряд!
Стар —
– зубрил, и мал —
– зубрил,
Сер —
– зубрил, и сед —
– зубрил,
Сдал —
– зубрил, и нет —
– зубрил…
Так и выбились из сил…
Так и вымер зубров род…
А зубрежка-то живет!
Только в Беловежской пуще,
Там, где дебри были гуще,
Где зубрежке дан отпор,
Зубры живы до сих пор!
Посвящается Т.Б.
«…владеть не искусством поэзии,
а искусством жизни.»
М.Цветаева
Я ждал ее у Эрмитажа….
Я тосковал, скучал и чах…
А рядом – мраморная стража
Держала н е б о на плечах…
Я ждал давно, шагая нервно,
На них стараясь не смотреть:
Им все равно, а мне, наверно,
С тоски придется помереть.
Им безразлично все на свете:
Изваяны и холодны,
О н и – для будущих столетий,
А н е для жизни и весны…
(…Не сразу смысл последней фразы
Был понят так, как прозвучал,
Я понял далеко не сразу,
Что, отрицая – утверждал!..)
Прекрасны их тела нагие!
Казалось, тронь – и оживут…
Уже давно считал шаги я
И долго вел отсчет минут…
Не будучи таким гигантом –
Своею вахтой утомлен,
Я позавидовал атлантам
И проклял жизнь как лживый сон!
Но только страшное проклятье
Слетело с оскверненных уст,
Как чье-то жуткое объятье
Сомкнулось, вызвав в ребрах хруст:
Плененный каменной рукою,
От ужаса – ни мертв, ни жив,
Услышал я над головою
Атланта мощного призыв:
«Я уступаю это место
Тебе, но только уговор:
Твоя строптивая невеста
Моею станет с этих пор!
Исполнится твое желанье:
Бессмертен, молод и красив
Ты превратишься в изваянье,
На плечи н е б о водрузив!
Спеши ценить мое участье!
Благодарить меня спеши!
Беру себе твое несчастье
И бренность тела и души!
Беру чудесный день весенний
За муки и тоску любви,
За нежный аромат сирени,
За птичий гимн: «живи, живи»
Теперь иди – прощайся с нею,
Но не пытайся убежать –
Я удержать тебя сумею
И клятву научу держать!»
…Он отпустил меня…Под сводом
Повторен эхо замер звук…
Ошеломленный эпизодом
Я приходил в себя не вдруг…
Бессмысленно чесал в затылке,
Моргал, как клоун у ковра,
Зачем-то вспомнил о бутылке,
