Розница грянула,
как гром среди ясного неба. Мальчики в узких штанах (именно штанах,
но никак не брюках!), шаркающие нечищеными ботинками по коридорам
офиса; девочки в коротких (до неприличия) юбках, делающие в слове
«звонишь» ударение на букву «О»; а во главе всего этого великолепия
– двое из ларца: Палкин Леша и Котиков Максим. Палкин до прихода в
нашу компанию на должность начальника управления продаж через
посредников славился работой в каком-то сомнительном брокере на
позиции заместителя генерального директора. Очевидно, он был
глуховат, потому что разговаривал исключительно криком. Очевидно,
он был слеповат, потому что ходил исключительно в лоснящемся
костюме, и в рубашках не первой свежести с грязными воротниками, по
причине чего от него исходил соответствующий запашок. Руководитель
из него был никакой, ровно, как и специалист, и уж тем более – как
продавец. План они не выполняли даже на семьдесят процентов, но
Палкин был падок до лести, а его сотрудники ставили подхалимство
выше выполнения должностных обязанностей. Лешик и сам умело
стелился перед Ложкиным (ибо перед Рябиновым расстелиться не
получилось), так что об увольнении не могло быть и речи. Котиков
Максим, начальник управления прямых продаж, был точной копией
Владимира Ильича Ленина (его так и называли), и даже картавил, что,
несомненно, усиливало сходство с основателем Советского
государства. Его управление худо-бедно выполняло план, но вот
только состав менялся каждые три месяца: кто-то проворовался и был
выдворен службой безопасности, кто-то увольнялся сам из-за
нежелания быть пушечным мясом, кого-то увольняли ввиду
несоответствия занимаемой позиции.
И как навести
порядок в этой клоаке?
После совещания мы
с Витей направляемся в его кабинет, чтобы обсудить возможные
варианты решения насущных проблем в розничном блоке.
– Петрович – либо
идиот, либо хочет меня слить, – он смотрит на меня со всей
серьезностью, на которую только способен. – Что думаешь?
– Слить тебя? Он
же знает, что мы выведем половину корпоративного портфеля!
– Мы? То есть ты
со мной?
– Сомневался? Если
тебя уберут, я тут не останусь, – я полна решимости.
– Варнас, ты
уверена? Мне нужно точно знать, кому я могу доверять.
– Ха! То есть мне
ты не доверяешь?
Он замолкает и
смотрит на свои ладони, словно по линиям на руке пытается
предсказать дальнейшее развитие событий, но спустя несколько секунд
оставляет эту затею и снова обращается ко мне:
