Конечно же, я не
собираюсь ни в какой театр, тем более в ее обществе! Отрицательно
качаю головой, после чего она хватается за мобильный телефон и
куда-то убегает.
Во время обеда
прекрасная половина нашего коллектива в составе десяти человек
собралась на кухне. Лидочка, как обычно, гордо восседает во главе
стола, делясь с остальными соображениями на счет удачного
замужества, ну или хотя бы, для начала, знакомства с приличным
кандидатом с прицелом на удачное замужество. Захожу только с одной
целью – налить в заварной чайник кипятка и сразу же удалиться, но
Лидочка решает втянуть меня в беседу.
– Давайте спросим
у Варнас: она-то точно знает, где можно познакомиться с достойными
мужчинами, – произносит она, и десять пар глаз устремляются в мою
сторону.
Хочу произнести
что-то вроде: «Для этого нужно не сидеть на кухне и не нести всякий
бред», но вовремя останавливаюсь – коллеги не переживут явной
критики в свой адрес. Потом хочу ошпарить Ландышеву кипятком, чтобы
в дальнейшем ей было неповадно принуждать меня к ораторству на
посиделках одиноких сердец.
– Откуда я знаю?
Если ты не забыла, я в разводе.
– Да, но это
второй развод, что меняет суть, – Лидочка улыбается.
Ей кажется, что
второй развод – что-то фееричное, хотя девять пар глаз смотрят на
меня с неприкрытым ужасом…
Первый раз я вышла
замуж в девятнадцать лет. Конечно, рано! Спустя десять лет я это
понимаю очень отчетливо. Но тогда, выходя из лимузина перед зданием
загса, я понимала только одно: хочу стать женой Кирилла и жить с
ним долго и счастливо. Я была слишком молодой и слишком глупой,
чтобы осознать: школьные романы ни к чему хорошему не приводят.
Неважно, что учились мы не в одном классе (Кирилл был старше на три
года), неважно, что наши родители состояли в теплых приятельских
отношениях, неважно, что мы знали друг друга уже десять лет –
судьба распорядилась иначе: счастливо мы жили только полгода из
двух.
Сначала мы
колесили по миру – романтическое путешествие в Италию плавно
переросло в отрыв в Вегасе. Я слабо помню, как мы оказались на
другом континенте. Практически не помню и того, чем мы там
занимались на протяжении недели. Но было весело! А после Вегаса мы
поехали на Гавайи, где провели еще восемь дней. Только мы решили
вернуться в Москву, как мои родители пригласили нас погостить в
Испании. Спустя еще две недели мы, наконец-то, были дома. И я сразу
занялась ремонтом к квартире мужа, ведь мне тоже предстояло там
жить, а его холостяцкая нора никак не вписывалось в мой образ
счастливого семейного гнездышка. Когда с ремонтом было покончено,
мы озадачились покупкой земельного участка, на котором
планировалось возвести дом нашей мечты, где через четверть века мы
будем нянчить внуков. Землю все-таки купили, но вот дом не
построили – аккурат спустя полгода после свадьбы Кирилл заявился
домой под утро. Поскольку он был вусмерть пьян и не готов к
диалогу, я разбила ему нос и уехала к себе. Когда он проспался и
понял, что не очень-то прав, то приполз молить о пощаде. Я его,
конечно, простила, но осадочек остался. Еще полтора года мы прожили
в лучших традициях латиноамериканских мыльных опер: скандалы с
битьем домашней утвари, потом примирение с цветами, ювелирными
украшениями, страстным сексом и клятвами в вечной любви. Все
закончилось осенью 2004 года. Тогда, выходя из своего C-класса перед зданием загса, я
понимала только одно: я ненавижу Кирилла и хочу жить долго и
счастливо без него.
