Я смяла прочитанное письмо и бросила его в камин, некоторое время наблюдая, как пламя пожирает бумагу. Значит, «Весенний листопад»…
Так иронично назвали сильнодействующий яд, который изготавливается из плодов норлака – многолетнего кустарника, внешний вид которого больше напоминает болотную кочку. Собственно, на болотах норлак и растет, точнее, рос. Все кустарники вырубили почти десять лет назад. Ради этого благого дела объединились представители всех королевств.
Как и большинство ядов, «Весенний листопад» с годами не только не терял своих свойств, а наоборот – накапливал их. А самое интересное заключалось в том, что противоядие готовилось на основе пресловутого «ВЛ». Иными словами, жертва практически во всех случаях погибала.
Даже в то время, когда норлак еще не истребили, достать этот яд было чрезвычайно сложно – изготовители заламывали неимоверно высокую цену, что легко объяснялось риском – за одно изготовление можно было отправиться на рудники на добрый десяток лет. Но кто-то, похоже, сделал запасы «Весеннего листопада» и весьма успешно ими воспользовался…
Моя мама скончалась от этого яда.
Связан ли как-то человек, отравивший колдуна, с маминой гибелью? Распознать связь между свихнувшимся некромантом и Амелией Прайд я так и не смогла. Жаль, что он теперь смог бы что-то рассказать только своему коллеге… Кому потребовалось его устранять? И главное, за что? Неудачно воскресил покойника с ближайшего кладбища по заказу незадачливых родственников, а результат не оправдал их надежд? Нет, скорее устранили как свидетеля, как человека, который может раскрыть карты раньше времени.
Вопросов без ответов становилось все больше и больше.
Глава четырнадцатая, о подслушанных разговорах
Осень медленно, но верно вступала в свои права. Сейчас была именно та чудесная пора, когда деревья одевались в золотой наряд с красными вкраплениями, а сезон дождей еще не наступил. Тем не менее, ночи становились все холоднее и холоднее, а землю постепенно начинал украшать шуршащий ковер из листьев.
Я еще немного полюбовалась пейзажем, который был виден в окошко кареты, и откинулась на спинку сидения, закрыв глаза. Хвала Всевышнему, сегодня последний день нашего путешествия.
Вот уже пятый день мы с тетей Роксаной тряслись в этом гробике на колесиках, который не иначе как по недоразумению назывался каретой. Периодически в окошко заглядывал дядя Дэниэл, с ехидцей осведомляясь, как мы там. Два угрюмых взгляда красноречиво говорили сами за себя.
