И уже через мгновение мои губы сминает дикий необузданный поцелуй, а тело Рихарда начинает двигаться во мне непрестанно… то медленно, тягуче, то всё быстрее и быстрее… так, что я едва успеваю ловить воздух открытым ртом, пока его губы ласкают мое тело…
Все мысли вылетают из моей головы. Словно животное, я только и могу, что подчиняться этому странному ритму… старому, как этот мир. Но даже эта мысль покидает меня, когда Рихард приподнимает мои ноги до плеч. Я ощущаю его в себе еще …сильнее?! Больше?! А затем что‑то звериное рождается во мне самой, и оно рвется из самой моей сути, изнутри, навстречу движениям моего мужчины. Дикой птицей я бьюсь в его руках. Хватаю его бока, бедра, плечи — лишь бы он там… был ближе ко мне. Ближе. Еще. Ближе. Ну, же! Вот оно, совсем рядом — моё освобождение! Мои крылья! Вот же они! Я их обрела.
Когда Рихард рухнул на меня, я уже не чувствовала ни тяжести его тела, ни пота, градом катившегося по его спине, ни рук, гладивших мои мокрые щеки. Я не слышала его. Я была далеко. Я парила… высоко в небесах. Там, где я была свободна.
Глава 20. О том, что не всегда герцоги — белые и пушистые. Это они болеют
Я проснулась от поцелуя в висок и тут же встретилась с пронзительным взглядом синих глаз Рихарда. Мне улыбнулись. Медленно. Ласково.
— Только не это! — простонала я, зарывшись в подушку. Это просто невероятно. Опять всё повторяется.
— Малыш, во — первых, краснеть и прятаться уже поздно! А во — вторых, — и меня пытаются развернуть лицом к себе. А вот фигушки, мы еще и под одеяло залезем. — Ты ничего не ела со вчерашнего вечера! Вылезай, будем… ммм… завтракать.
— Не хочу! — капризничала я из‑под одеяла.
— Не хочешь завтракать?! — в ответ мой живот — предатель довольно громко заурчал. — Не думаю, что это правда!
— Ты иди… я потом, — буркнула я,
— Кьяра, перестань, ты не маленькая! В конце концов, нам нужно поговорить! О многом!
— О вчерашнем монстре, да?
— Ну, Марисоль с твоей формулировкой не согласилась бы, но можно считать и так! О ней тоже!
— Ладно! Подай халат, пожалуйста! — высунув кончик носа, попросила я. А пахнет вкусно: вафлями и медом. И чего в кровати лежать? Належалась уже. Везде.
— Кьяра, дорогая, я не прочь тебе помочь, но, думаю, высунуть руку и дотянуться до прикроватной тумбочки ты способна и сама! — кровать скрипнула, и герцог направился к маленькому круглому столику, сервированному на двоих.
— Хорошо! — мы сегодня добрые, язвить не будем. — Ты только не подсматривай!
